Книга Поместье для брошенной жены, страница 163 – Екатерина Белова

— Здесь стучит наша черная магия, и, если ты будешь упрямиться, я сделаю вот так.

Она сжала руку в кулак, и Берна скрутило от шоковой боли, прострелившей его от головы до пят. Он рухнул на колени, словно кто-то невидимый сделал подсечку.

— Или так.

Талье крутанула кистью, и Берна выгнуло дугой до позвоночного хруста.

— Надеюсь, ты меня понял. С этой секунды живи, как пес ради своей хозяйки. Не вякай, делай все хорошо и по первому требованию, и тогда проживешь долгую жизнь. Под моим каблуком, конечно.

Она брезгливо отряхнула помятое платье, поправила волосы и первой шагнула к двери.

Мысли путались в голове, остаточная боль гуляла по мышцам, но Берн, упрямо вложивший лоб в каменную ступень крыльца, чтобы облегчить боль в позвоночнике, выдавил:

— Я хочу развода.

Талье остановилась на миг, застыла, а после с незнакомой усмешкой вновь крутанула кистью.

Тело прошило новой болью, на этот раз объемной и густой, потекшей по магическим жилам расправленной сталью. Из губ против воли вырвался стон.

Зелье. Чертово гроцевское зелье. Это оно впиталось в магические жилы и сделало его куклой заигравшейся избалованной девчонки двадцати лет от роду. Его, почти сорокалетнего мужика крутит юлой под серебристыми туфельками на точеных ножках.

Когда приступ утих, одна из этих туфелек наступила ему на руку, придавив заодно и прядь волос. Берн даже сумел извернуться, чтобы посмотреть на чудовище, которой взял за себя.

Чудовище выглядело сытым и глянцевым, как ночная роза, что в пику остальным цветам распускается в полночь. Глаза блестят, щеки налились румянцем.

— Ничтожество, — сказала Талье нежно. — Ничтожество из ничтожного клана Кайш, такой же ничтожный, как все, чего касаются твои руки. Если ты не покоришься, я буду делать это с твоими детьми. Они до краев полны черной магии, как ты, как этот дом

— Не будешь, — глухо выдавил Берн. — Дан учится в Академии, а Дафна туда только поступила, оба регулярно проходят глубокий магический контроль. Ты бы не рискнула запустить в них черную магию.

Лицо Талье откровенно исказилось от злобы и сказало ему больше, чем слова. Не было черной магии в детях. Ни капли. Иначе бы у любого здравомыслящего нира возник бы вопрос, где они ее подцепили. А Гроцы не любят подставляться.

— Я хочу раз…

Его выгнуло снова. Протащило по каменным ступеням, выворачивая суставы, выкручивая мышцы. Глаза мучительно распахнулись в темноту.

— Ты будешь меня слушаться! Будешь мне угождать! — шипел чей-то далекий голос, вдалбливаясь в голову.

Перед глазами стояло смеющееся лицо Риш.

Как всё дошло до этого? Почему всё случилось так?

— Я… хочу развода, — выдавил из сухих губ. —Я, ничтожный вейр… из ничтожного Кайш…. брезгую Талье Гроц.

Вспышки боли слились в единую огневую атаку, впиваясь в тело без счета.

Нет, она его не убьет. Не так просто замести следы от убийства черной магией. Он не безродный щенок, чтобы его смерть осталась невидимой. Поэтому он просто будет терпеть, пока Талье не остановится.

Утром его разбудил отвратительный короткий звон. Нянька вышла на крыльцо и выронила таз от неожиданности, увидев своего высокочтимого воспитанника засунутым в терн.

— Мать-драконица, — взвыла было нянька, но Берн выбрался, отодвинул ее и молча поднялся в дом. Осмотрел спальню, с трудом принял ванну и переоделся для поездки. После вернулся вниз.