Книга Поместье для брошенной жены, страница 175 – Екатерина Белова

— Это… ты, Риш?

— И у тебя хватило наглости подойти к Риш? — Фрейз дернул было Берна на себя, но я подняла руку в останавливающем жесте.

— Нам все равно придется поговорить, — сказала устало. — Пусть будет сегодня, Фрейз.

И тот понял, смирился. Отступил в тень нависающей над нами колонны, а после растворился в толпе.

— Это я, Берн. Рада видеть тебя в добром здравии.

Я всё ждала, когда в груди разорвется вложенная бывшим мужем бомба. Накроет знакомой болью, полной смертоносных игл, ненависти, ядовитого «Бе-е-ерни», протянутого сладким голоском его отныне жены. Но внутри было темно и пусто, как если бы я заглянула в чужую жизнь. В жизнь, прожитую какой-то другой вейрой Кайш.

Передо мной был незнакомый, усталый и, кажется, не очень счастливый мужчина. Под глазами залегли незнакомые тени, прорезалась морщинка гордеца и сжался рот. Мой взгляд не остановился бы на нем.

— Рада меня видеть.… — тупо повторил Берн.

Протянул руку в полузабытом жесте, чтобы положить мне на щеку, но я мягко уклонилась.

— Риш, Риш, ты похожа на принцессу из сказки, — повторил он словно в бреду. — Помнишь, ты рассказывала историю про девушку, превратившуюся из пастушки в императорскую дочь.

В королевну, если технически. И не превратилась, а всегда ей была. Это она просто дресс-код не соблюдала, в связи с чем ее считали пастушкой.

Берн шагнул ко мне, все еще пытаясь дотянуться, и я отступила. Оглянулась с беспокойством. Не смотрит ли кто на нас. Мне очень не хотелось, чтобы эту отвратительную сцену увидел кто-то из моих новых знакомцев или Фалче.

— Я просто разбудила драконицу, — повторила настойчиво. — Берн, где дети? Я бы хотела встретиться с Даном и Дафной.

— Дети.… Постой, Риш, если ты разбудила драконицу, у тебя… У тебя был другой мужчина?

Лицо Берна выражало чистый шок. Кажется, он был уверен, что весь этот месяцы я убивалась по нашей любви. Сердце мое сразу похолодело. Кем же он считал меня последние годы? Горничной? Приживалкой?

Или его родители, сутками певшие мантру про «старая и пустая» убедили его не верить своим глазам, а верить их словам?

Оглядев бурлящую весельем залу, где начали выстраиваться танцевальные шеренги под руководством капельмейстера, я со вздохом взяла Берна за руку и повела за собой вглубь коридора.

Это было странное чувство.

В десяти метрах от нас бушевало человеческое море, отделенное рядом массивных колонн. А здесь было темно и тихо. Лишь изредка долетал смех пары, протанцевавшей слишком близко к колоннам, да мелькали светильником, время от времени осыпая темноту стайкой разноцветных бликов.

— Возьми себя в руки, Берн, — сказала жестко, остановившись посреди коридора. — Твое поведение бросает тень на дом Кайш, который принадлежит не тебе одному, но нашему сыну и нашей дочери. Давай закончим разговор на этом, а пока отведи меня к детям.

Берн смотрел на меня пустыми глазами. Промчавшиеся мимо блики выхватили из темноты его лицо, выражавшее высшую степень неверия.

Я замолчала, украдкой глянув на ручной камешек, показывающий время. Надеюсь, осознание настигнет бывшего поскорее.

И оно его настигло.

— И кто же он? — Берн склонил голову к плечу. После неожиданно коротко и зло рассмеялся. — Какой-то драдер? Или ты сумела привлечь на оставшиеся от нашего развода деньги захмелевшего драконира? Купила хорошее платье, записалась в салон к одной из тех драдер, что умеют стереть с лица половину возраста косметикой, а после пошла гулять на торговую улицу. Угадал? И все это назло мне? О, дракон-отец, ты наконец-то великолепна, Риш!