Книга Поместье для брошенной жены, страница 36 – Екатерина Белова

Берн выглядел настолько плохо, насколько это вообще возможно для дракона. Драконья капля — не пустой звук. Даже не перекинувшийся дракон регенерировал, как ящерица, и мог голыми руками камни дробить. Я знаю. Берн мне показывал в юности.

А сейчас Берн выглядел жертвой авиакатастрофы. Опухший и синий, как утопленник, только в темных глазах бесилось пламя.

Вчерашний фактический развод без присутствия супруга вывел меня из короткого равновесия. Ударил больнее, чем я думала. Даже похорошевшее личико больше не доставляло радости, словно от оригинальной меня осталась только слабо тлеющая искра внутри. Расписной сосуд не имел значения.

Я всё утро потратила на переодевания. То белое платье достану, то фиалковое, недавно пошитое, накрасилась. Неярко, но.… меня вел тот архаичный женский инстинкт, который уговаривает сменить прическу после развода. Сделать себя ярче, лучше, нежнее. Дать понять предавшему доверие, как много он потерял. В глубине души, даже надевая вуаль, я все еще искала повод её снять, чтобы снова нравится Берну. Может, и сняла бы, если бы муж, едва выйдя из кареты, не накинулся на меня с претензиями.

Я не успела сказать «здравствуй», спросить, что с ним случилось или возмутиться вчерашней выходке. Окаменела, когда тот вызывающе агрессивно обошел меня кругом, чтобы пройти к ступеням храма.

— Нажаловалась? — льдом в его голосе можно было обжечься.

В голове мелькнула глупая мысль, что, кажется, именно это называется шоковой заморозкой.

— Не понимаю, о чем ты, — выдавила с трудом.

Идиотское желание побыть перед почти бывшим мужем красавицей умерло на подлете.

— Не понимаешь? — он наклонился, словно давая разглядеть гжельскую роспись на физиономии. — Не успела остыть печать на разводном договоре, помчалась к Фрейзу, чтобы успеть настучать на меня. Какой я плохой, и как я тебя обидел.

Претензия звучала на редкость глупо. Фрейза я видела последний раз почти сезон назад, а когда назначила встречу, чтобы обсудить новый артефакт, тот очень мягко уклонился. Сказал, что доверяет мне во всем. Тогда это было приятно. Сейчас казалось попыткой снять с себя ответственность. Фрейз вращался в высшем свете и не мог не узнать о связи Берна с молоденькой драконицей.

— Я этого не делала, — сказала твердо. — Не в моих правилах выносить грязь за пределы нашего замка.

— Грязь?! — вдруг заорал Берн. — Это ты грязь! И я уже вынес тебя за пределы моего замка, но ты и за его границей успела нагадить мне и собственным детям, ифритова стерва!

— Берн, я не действительно не понимаю, — голос у меня позорно дрогнул. — Я не виделась с Фрейзом.

— Не виделась?! — шипение стало почти змеиным. — Не виделась?! Он, выходит, прочел мои мысли? Если бы не ты, гадина, проект был бы в полном порядке, а теперь неизвестно найду ли я второго такого спонсора!

Берн наклонился еще ближе, балансируя на ступени, и продолжал орать мне в лицо. Что я сломала ему жизнь, что я могу забыть про две тысячи разводных золотых, которые он будет прятать через законодательную лазейку, пока я не приползу на брюхе с извинениями. Что лучше бы мне сидеть на Севере, пока мозг не замерзнет, потому что на юге он меня уничтожит. Что он убьет моих кайранов и собак. Что я могу забыть про детей, которых обокрала своей неуемной жаждой справедливости, он их на семь миль ко мне не подпустит. Будет лгать, будет шантажировать, но не подпустит. Они драконы, они знают, что по-настоящему важно.