Книга Поместье для брошенной жены, страница 44 – Екатерина Белова

Этот мужчина ведь слышал, кто я? Начальство, уже умотавшее в конец коридора, орало мое имя на весь зал.

С трудом разорвав визуальный контакт, я прибавила шаг, и едва с этим начальством не столкнулось.

— Идемте скорее, вея, вас ждут! — вейр глянул на застывшего у стены дракона, неожиданно низко поклонился и, схватив меня за руку, потянул к лестнице.

Когда мы поднялись наверх, в просторный коридор, тихо спросила:

— Кто этот вейр? — когда начальник или, кто он там по должности, остановился, пояснила: — Дракон, стоявший у подножья лестницы.

— Генерал Таш, сын императорской наяры Таш и третий по старшинству сын императора.

Сердце, частившее, как ненормальное, замерло. Захлебнулось ужасом. Атрофировался слух, с трудом улавливающий обрывки оды славным подвигам генерала, который одной левой их всех. Перевертышей, ифритов, магов и всех прочих, кто напросился.

Прошло восемнадцать лет, и я отчаянно хотела забыть. Вырвать память с корнем и больше не возвращаться назад, но прошлое нашло меня само. Прошлое пришло на меня посмотреть. Увидеть своими глазами девицу, сломавшую жизнь ему и его матери.

Как ни странно, но никогда раньше я не встречала третьего сына императора вживую, хотя мой первый год пребывания в Вальтарте предполагал, что наша встреча неизбежна. Я буквально чувствовала внутри дрожащего от ужаса тела, как часы отсчитывают мгновения до той секунды, когда он войдет в мой дом и скажет: «Привет, иномирная стерва, неужели не ждала?»

Я никогда не видела его портретов, не открывала газет со снимками, пропускала мимо ушей оды его красоте и силе. Отчасти этому способствовало его собственное нежелание запечатлевать свою языческой красы физиономию на зачарованных стеклах.

До меня нескоро дошло, что генерал Таш не собирается сводить со мной счеты. Может, и сегодня он спустился в залу по другой надобности, верно? Откуда бы ему знать, что меня привезут?

Просто отреагировал на мое имя и не отказал себе в любопытстве.

— Его Величество вызвал срочной депешей, говорят в Шельге прорван последний фронт, кто-то пронес в деревеньку темный источник и к Ленхарду идут неживые, — начальство, забыв, что оно меня не любит, придвинулось и зашипело мне в ухо. — Перевертыши, то есть. Вот генерала-то туда и пошлют на зачистку.

Под тихий шепот вейра, выдающего заученные восхваления третьему сыну императора, мы дошли огромной двустворчатой двери, уходящей под своды высоченного потолка.

Сердце, оживленной встречей с Ташем, тревожное колотилось. В голове еще замирали отголоски встречи. Взгляд, словно видящий сквозь вуаль, поворот головы, руки в простых черных перчатках.

Немыслимой силой воли я сместила внимание на убранство дворца, принуждая себя забыть золотые глаза. Просто смотреть, просто останавливаться на деталях.

С момента моего последнего визита здесь ничего не изменилось. Гулкий мрамор, стрельчатые окна в пол, закрытые бархатом занавесей, позолоченные пилястры и капители, резные фигурные колонны, ковры какой-то немыслимой, пестрой расцветки. Моя бабуля называла подобный стиль «дорого-богато» и кривилась.

Но это лишь парадная, если можно так выразиться. Впечатлять нервных девиц и заманивать денежных мужиков вроде Берна с его отцом. Настоящая жизнь и настоящие дела протекали в жилой части дворца, наглухо закрытой от непосвященных. Я бывала вместе с Фаншером на жилой половине.