Книга Поместье для брошенной жены, страница 51 – Екатерина Белова

Я с недоумением копнула снежок, добираясь пальцами до неожиданно тёплого камня крыльца. Ладонь словно намертво прилипла к камню, растапливая снег, кровь текла по запястью, пожираемая невидимой силой.

В этом доме было много горя, много слез. Этот дом любил свою несчастную хозяйку и потерял, и возненавидел остальных, шумных и нахальных девиц, которые пытались его заставить служить себе. Однажды приезжал мужчина, от которого пахло ее кровью и желанием, но дом отказался ему подчиниться. Это из-за него она плакала, а потом умерла.

Прошло пятнадцать лет, а его сердце болит. Как у меня. Ему больно. Как мне.

Накатила знакомая дурнота. Я полностью осела в снег, чувствуя, как вместе с кровью утекает магия, изо всех сил цепляясь сознанием за точки бегущих ко мне щенков.

— Да разве ж такая утонченная вейра выживет тута? — бубнил над ухом чей-то голос. — Ишь беленькая какая, тонкая, аки веточка, неделю в горячке металась, а нынче похолодела. К вечеру, видать, отойдет.

— Не похолодела, а температура стабилизировалась, — возразил мальчишеский голос.

Послышался свист не то полотенца, не то покрывала, рассекающего воздух. Потом звук несильного удара.

— А ты не умничай, ирод, не умничай… Вот помрет вейра, еще прощения у меня просить будешь.

Стонать и подавать знаки было не в моих правилах, поэтому я собралась с силами и приподнялась на кровати, цепляясь за спинку.

Комната из светлого камня, одна из стен была укрыта расшитым гобеленом, два узких окна, бытовая тумба, на которой стоял разогревающий артефакт. Рядом с тазиком и кучей бинтов суетилась крепкая бабуля наподобие моей собственной, оставшейся в другом мире, и мальчишка лет шестнадцати.… Берт! Я его и не сразу узнала без громадной шапки и великоватого плаща.

— Берт, — позвала слабо, и юнец тут же резво вскочил.

— Ну слава отцу-дракону, вейра! Вы неделю без сознания в горячке лежали, только утром температура спала.

Берт, бухнувшийся на колени перед кроватью и зачем-то взялся бить поклоны, кляня себя на чем свет стоит.

— А я, дурак, не сразу заметил, что вы в снегу лежите, белая, как этот снег. Хорошо дом вы открыть успели!

У меня не хватило сил приподняться как следует, и я видела, как белобрысая макушка то взлетает над кроватью, то ныряет к полу.

— Да не мельтеши, ирод этакий, — бабуля огрела его полотенцем еще раз для острастки. — Ты по порядку, по порядку сказывай. А то помрет ведь, сердечная, всей правды не узнает.

Происходящее напоминало театр абсурда. Незнакомая комнатка, подросток, смешно закрывающийся руками и успевающий между полотенцами кланяться и речитативом выкладывать хронологию событий от моего обморока и дальше. Незнакомая бабуля. Суровая, как апач, морщинистая и как-то по-особенному надежная.

Но ум, взбодренный неделей обморока, неожиданно цепко складывал рассказываемую Бертом информацию и доходчиво раскладывал по полочкам.

Оказалось, после того, как я упала, дом открылся. К тому моменту как раз вернулся старик Бай с нанятой работницей и они дружной компанией занесли меня внутрь, обустроили ближайшую спальню, нашли артефакты, разгрузили продукты и даже успели прибрать в поместье. Что не удивительно. Все-таки неделя прошла.

Старик Бай поехал в ближайший город за лекарем для меня, поскольку бабкины настои мне не помогали, а пользоваться порталом он не умел. Для этого надо иметь хоть какой-то дар, а он обычный вей.