Книга Поместье для брошенной жены, страница 52 – Екатерина Белова

Неделя сна благотворно сказалась на моих мыслительных способностях.

— Принеси мне связной камень, Берт, — брезгливо отодвинула мокрые тряпки, которыми меня обкладывали и, видимо, лечили.

Волосы у меня промокли, как и сорочка, как и часть одеяла и даже простыни. Бабуля наверняка отличная женщина, но лекарь никакущий. Если поливать бессознательную вейру водой семь дней в неделю, она не прорастет, а вот от простуды умрет запросто.

— И плед! — повысила голос вдогонку Берту, умчавшемуся за картой. — И согревающий артефакт!

Пока Берт отсутствовал, Лоте, а именно так звали наемную работницу из деревни, едва не залечившую меня насмерть, успела мне поведать, что в доме было грязно. А также было наставлено всякого, а половина комнат не открывалась, так что не обессудьте, вейра, они немытые остались.

— Я завсегда рада полы за лишнюю копейку помыть, и пеку хорошо, и лечить могу, — бабка не хвасталась. Бабка истово верила в каждое сказанное слово. — Лучше меня все равно никого не найдете. Другие в ведьмино место не пойдут, а я образованная, в сказки не верю.

— Ведьмино место?

Словечко из моего мира. Как я сумела вычислить, появилось оно в словарях всего пару веков назад. В местных сказках в качестве антагонистов присутствовали перевертыши, ифриты, темные маги, полоумные нийцы и некие Темные девы, обольщающие золотоволосых принцев. Потом, правда, они изымали у этого принца сердце из груди и томили его в печи три дня, прежде чем разломить его и съесть на пару с прирученными животными. Положено так было по темнодевичьей инструкции. Ведьмы, не найдя толково объяснения в местных реалиях, ассоциировались с такими Темными девами.

— Ведьмино, — сурово подтвердила Лоте. — Уж сюда лет десять кто только не наезжал, а поместье-то не пускает. Знай стоит себе запертое. Уж его и взрывали, и ломали, и маги схему туточки строили, и все ушли утеревши слюни. Никому поместье не сдалось. Вот какое оно гордое. А вы не ведьма?

Я насмешливо подняла брови.

Еще никогда я так быстро не эволюционировала. Буквально месяц назад была скучной бонной с двумя детьми и таким же скучноватым мужем без перчинки. А теперь уже и до ведьмы поднялась. Того и гляди обольщу какого-нибудь принца, да пущу на органы.

Лоте, не переставая изрекать истины, ловко поменяла и подоткнула мне одеяло. Переодела сорочку и на удивление нежно обтерла лицо и плечи. Да помогла присесть в кровати и облокотиться на подушку.

— Не ведьма.

Лицо у Лоте вытянулось от огорчения. Наверное, ей очень хотелось, чтобы я оказалась ведьмой.

— Поместье-то вам открылось, — сказала она с упреком. — И животины у вас имеются, вона упитанные какие. Мы их в передней оставили, любо им в снегу валяться, а они, как наваляются, к вам лезут нос облизывать. Пусть живут там пока.

Морщинистые темные руки быстро сервировали столик, выкладывая омлет, тонко нарезанное мясо, хлеб, какие-то маленькие аппетитно пахнущие булочки и травяной чай. Малиной пахло так, что я боялась опозориться, слишком громко сглотнув слюну. Желудок у меня за период недельной спячки слипся в тряпочку, но не сдавался.

И плевать, что приличные вейры вкушают по утрам нежный творог с ягодами. Я собиралась съесть вообще все, что на стол поставили.

Сердце кольнуло запоздалым чувством стыда.

Как же так? Жизнь разрушена до основания, мои собственные дети отвернулись от меня, меня саму сослали аж на самый Север, в какое-то ведьминское поместье, а я бесстыдно думаю, какая у омлета корочка аппетитная. Как хорошо выпить чаю с малиной, вдыхая запах трав, хлеба и свежих одеял. Позволить поухаживать за собой это суровой доброй вее, которая считает меня ведьмой. Как следует поесть. Согреться в тепле. Полежать в постели, не думая ни о чем, как зверек, и слушая сказки про собственное поместье.