Книга Поместье для брошенной жены, страница 55 – Екатерина Белова

Нельзя компенсировать сломанную жизнь. Просто нельзя и все. Но, кажется, свекровь об этом даже не догадывается. Деньги — это очень приятно, но по какой-то причине мне всегда хватало на ту жизнь, которую я хотела вести. Нет смысла драться за каждую копейку и терять человеческий облик.

— Не сердись на нас, Риш, — отказ от компенсации окончательно убедил вейру Кайш, что она общается с идиоткой, и голос у нее снова стал язвительным. — Берн так счастлив с Талье, что материнское сердце тает от радости. Ты бы знала, как они смотрят друг на друга…

— Любовь зла, — согласилась философски.

Согласилась по большей части, потому что восхищенная пауза затянулась, но, кажется, сказала, что-то не то. Теперь молчание свекрови считывалось, как предгрозовое.

— Как ты.… Как ты смеешь?!

Нет, я точно сказала, что-то не то. Надо было просто поддакнуть. Впрочем, зачем лелеять гнойник? Пора расставить все акценты в наших отношениях. Вскрыть, вычистить, поменять белье и отныне строго следить за гигиеной.

— Больше не беспокойте меня, вейра Кайш. Ни вы, ни семья Кайш, ни семья Гроц, — сказала любезно. — Дети всегда могут связаться со мной напрямую, а по имущественным вопросам обращайтесь к моему поверенному.

Свекровь было опять заголосила, но я бестрепетно сжала камень, прерывая связь.

Это неизбежно, напомнила самой себе. Восемнадцать прожитых с Берном лет будут отбрасывать тень на мою жизнь всегда, но только мне выбирать, будет ли эта тень сумраком летнего сада или же страшной январской ночью, в которой прячутся перевертыши.

Осторожно сползла с кровати, пересев за стол, и с аппетитом взялась за поздний завтрак. В эту короткую секунду не было ничего вкуснее еще теплого хлеба.

И потянулись ленивые заснеженные дни.

Большую их часть я ела и спала, словно впавший в детство старик, читала книги на стародраконьем, смотрела в окно и изредка болтала с Лоте и Бертом. Не то чтобы я была сильна в стародраконьем, но в библиотеке большинство книг оказалось на старом языке, так что забытые знания я подтянула довольно быстро.

А ночами…. Всё, что мне снилось ночами, я гнала прочь с первым лучом рассвета. Сны оказались на редкость странными, и я видела в них признак еще не прошедшей хвори.

Мое состояние было сродни выздоровлению после тяжелой болезни. Вот только желчью меня выворачивало по-настоящему, а ночами накрывала холодная липкая дрожь.

— Уж не в тяжести ли вейра? — однажды осторожно спросила Лоте в пространство.

Я выделила ей личную комнату в доме, поскольку без ее постоянного присутствия не смогла бы справиться.

— Ни в коем случае.

В последние недели нашей якобы счастливой семейной жизни, я избегала близости с супругом с изворотливостью лисицы и коварством змеи. Как сказали бы подруги моей далекой больничной молодости, ограничивалась петтингом в силу диагноза. Поэтому смело валила недомогание на простуду.

Наши с Лоте иллюзии рассеял вызванный стариком Баем местный лекарь.

— Сия беда имеет магическое происхождение, — наглаживая длинную бороду, заявил тот. — Но лечение не требуется, ибо негодная сила покидает ваше тело, а не обустраивается в нем.

Учитывая, что во мне не то, что чужой, а даже собственной силы было с наперсток, я просто позволила ситуации развиваться самостоятельно. Но чай с малиной пила. Сила силой, но местный лекарь Академию в глаза не видел, учился по бабкиным манускриптам и вполне мог перепутать магическую болезнь с гриппом, которым местное общество болело куда реже, чем проклятиями и приворотами.