Книга Развод с драконом. (не)желанная истинная, страница 23 – Полина Никитина

Бишоп покачала головой. В глазах старой ведьмы не было ни страха, ни мольбы — лишь странная смесь жалости и презрения.

Такая, как она способна взглядом превратить чужую кровь в смертельный яд.

Старуха подняла руку, будто хотела коснуться моего лица, но в последний момент одёрнула, ясно осознавая последствия столь дерзкого жеста.

— Хуже уже не будет, — тихо произнесла она, и в её голосе слышалась такая убеждённость, что на секунду я почувствовал колючий холод вдоль позвоночника. — А вот вы… вы уже пожалели о своём решении. И с каждым днём вам будет всё хуже и хуже.

Уголок её рта дрогнул в лёгкой, почти незаметной усмешке.

— Вы сойдёте с ума, Ваша Светлость. И зверь ваш накажет вас. За то, что отказались от той, кто так нуждалась в вас и вашей любви. За то, что разорвали связь. За то, что предали собственную суть. Не вы первый.

Ярость красной пеленой затопили моё сознание. Руки сами потянулись к её горлу.

Сжать.

Задушить.

Заставить замолчать.

Стереть с её лица эту всезнающую усмешку!

Да что она вообще может знать об Истинной связи и драконах?

Вот только что-то меня остановило. В глубине её глаз, за холодом и жёсткостью, мелькнуло нечто знакомое.

Что-то, что я видел раньше, но не мог вспомнить где.

Искра понимания, отблеск силы, которая заставила руки опуститься.

Да будь оно всё проклято!

Завтра же сожгу особняк. Разрушу и уничтожу весь чёртов клочок земли, чтобы ничего здесь не осталось!

Выжгу все воспоминания о ней из памяти!

От мысли, что Элизабет где-то улыбается в другом мире, где я не могу до неё добраться, сердце едва не разорвало на части. Я развернулся резко, так что полы наброшенного на плечи камзола взметнулись подобно крыльям.

Стремительно зашагал обратно по дорожке, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Каждый шаг — как удар молота.

Каждый вздох — через силу.

Прочь отсюда.

Прочь от этой ведьмы.

Прочь от этих слов.

Завтра же прикажу, чтобы дрянь Бишоп вышвырнули на улицу. Мать будет злиться, но мне плевать. Я больше не вынесу её присутствия.

С этими мыслями я вышел за ворота, и в то же мгновение меня прошибло такой болью, что перед глазами потемнело. Рухнул на колени прямо посреди дороги задыхаясь.

С губ сорвался оглушающий хрип. Будто невидимая рука схватила за рёбра и разламывала их на мелкие куски, выкручивая наизнанку!

Зверь внутри взревел и рванулся с такой силой, что я почувствовал, как разрываются мышцы и сухожилия.

А в следующий момент сознание отключилось.

Элизабет Грейчёва

Пять дней спустя

Я выбрала место у окошка в длинном пассажирском экипаже до Антрима, который чем-то напоминал мне старенький жёлтый автобус, на котором я в детстве ездила в деревню.

Только вместо рычащего и дребезжащего двигателя в повозку были впряжены двое огнедышащих жеребцов, которые вместо травы на стоянках с жадностью ели тлеющие угли. А в салоне пахло нагретой древесиной и немножко, совсем капельку навозом.

Пока сиденья заполнялись весёлыми и бодрыми пассажирами, я высунула голову в окно и невольно улыбнулась, наблюдая, как один из жеребцов — пепельно серый, фыркнул облаком искр и загарцевал, красуясь перед стоящей неподалёку белоснежной кобылкой.

— Простите, здесь не занято?

Я не сразу поняла, что обращаются ко мне, но когда перевела взгляд, увидела приятную женщину лет сорока. Русые волосы незнакомки были заплетены в косу с замысловатым плетением, пёстрое платье подчёркивало крепко сбитую фигуру, выдавая в ней рабочего человка, а к груди она бережно прижимала свёрток, завёрнутый в чистую бежевую тряпицу.