Книга (не) Зайка для Волка, страница 101 – Мария Мирабелла

Её пальцы вцепились в его плечи, потом — в волосы, и она отвечала на поцелуй с той же отчаянной страстью. Он чувствовал, как дрожит её тело, как её грудь судорожно поднимается от сбившегося дыхания. Она прижималась к нему всем телом, без остатка, будто хотела исчезнуть в нём, спрятаться от проблем, от страха, от будущего.

— Ты не представляешь, как я скучал… — прошептал он ей в губы, когда на миг отстранился, касаясь лбом её лба.

— А я мечтала об этом каждую ночь, — прошептала она. — Только это и держало меня на плаву.

Он вновь поцеловал её. Уже медленнее, но не менее жадно. С нажимом, с требовательной нежностью. Его губы скользнули к её щеке, к виску, к шее. Он задержался там, ощущая под губами её пульс, её живую, горячую кожу.

— Больше никто не отнимет тебя у меня, — прошептал он, и голос его звучал, как клятва.

Она не ответила. Только уткнулась лицом в его шею, зарывшись туда, как в единственное спасение.

Турнир, с самого начала объявленный как состязание за руку наследной принцессы, стремительно вышел за рамки придворного развлечения и превратился в событие года. На арену съехались альфы всех крупных кланов — волки, леопарды, гепарды, рыси, пумы. Каждый — не просто претендент на титул и власть, а воплощение силы, зверя, амбиций своей стаи.

Трибуны были переполнены. Каменные ступени, ведущие к арене, гудели от голосов. Воздух дрожал от рёва, кличей, запаха возбуждения. В каждом взгляде — голод. В каждом движении — напряжение. Желание победить, взять своё, обладать.

Ана сидела на почётном балконе. Её локти покоились на резном парапете, пальцы сжимали прохладный камень, будто только это позволяло удержать равновесие внутри. Волосы заплетены в тугую косу, и лишь одна тёмно-синяя повязанная лента спадала на плечо. Она сделала её сама, когда не могла уснуть ночью. Протянутая крошечная надежда — и знак. Она помнила отбор. Помнила традиции волков.

Однажды её отец произнёс: "Принцесса принадлежит победителю. Таков закон зверя." И тогда она думала, что сердце у неё вырвется от ужаса. Но теперь всё было иначе.

Таррен появился внезапно. Встал в строй, как будто был там всегда. На нём была простая серая туника с гербом своей стаи. Он не улыбался. Не смотрел по сторонам. Но его появление, будто вихрь, пронеслось по трибунам. Вздохи. Перешёптывания. Его узнали.

Состязания начались под рев трибун. Один поединок сменялся другим. Мускулы, удары, рычание. Пыль поднималась клубами, тела сталкивались с глухим хрустом. Некоторые соперники превращались в зверей, другие сражались в теле человека, но с хищным безумием в глазах. Каждый бой был искусством, инстинктом, в который вплеталась ярость.

Таррен шёл вперёд. Уверенно. Без демонстративной жестокости, но с силой, от которой замолкала толпа. Его движения были выверены, точны, словно он знал наперёд, куда ударит враг. Он никого не добивал — просто побеждал, подчёркивая власть не яростью, а контролем. Именно это заставляло других альф отворачиваться, не выдерживая взгляда.

Когда на арене остался последний соперник — наследник гепардов, высокий, с ловким телом и глазами, полными презрения, — вся трибуна встала. Финал. Решающее столкновение.

Они дрались долго. Земля дрожала под их прыжками. Взрывы пыли, быстрые, режущие удары когтей. Кошачий рык сливался с волчьим. Ана не могла дышать. Её ладони были мокрыми. Она чувствовала, как её зверь внутри будто выбивается наружу, взывая к нему, моля — не упади.