Книга (не) Зайка для Волка, страница 98 – Мария Мирабелла

Ана застыла. Сердце ухнуло вниз, словно её сбросили в ледяной колодец. Ладони вспотели, дыхание на миг прервалось. Лея, стоящая рядом, повернулась, прищурившись, и тихо, почти восхищённо, свистнула сквозь зубы:

— Ты видела? Кто это, чёрт возьми?

Ана не ответила. Лишь отступила на полшага назад, будто сама не заметила, как спряталась за плечо подруги. Руки задрожали.

Мужчина, не торопясь, провёл взглядом по залу. Его глаза были холодны, как лёд. Он изучал, выбирал. И наконец его голос разнёсся по залу — низкий, глубокий, словно раскат подземного грома:

— Анабель. Выходи.

Всё замерло. Спортзал, наполненный жизнью, замер, будто дыхание затаил каждый камень в стенах.

— Я знаю, что ты здесь, — сказал он снова, и голос его стал тише, но от этого лишь страшнее. — Анабель Тэ'нар, выйди. Немедленно.

И тогда, как по цепочке, вспыхнул шёпот. Сначала в левом ряду, потом справа, словно кто-то расплескал волны слухов:

— Тэ’нар? Это… она?

— Королевская кровь…

— Принцесса пантер?

— Да она же… настоящая?

Ана ощутила, как к ней обернулись лица. Внимание сотен тел, десятков глаз, запахов — всё сгустилось вокруг неё, как вода вокруг падающего в реку. Воздух стал вязким. Она медленно вышла из-за Леи, не скрываясь больше. Шаг. Ещё один. Голова высоко. Плечи расправлены. Внутри дрожь — настоящая, звенящая, смертельная. Но снаружи — сталь. Панцирь. Маска.

Мужчина не улыбнулся. Лишь кивнул, холодно.

— Мы уезжаем, — произнёс он твёрдо. — Немедленно.

— Отец… — начала она, но он уже разворачивался к двери, словно разговор был окончен задолго до того, как она осмелилась заговорить.

Они вышли в сад. Студенты стекались к окнам и балконам, молча наблюдая, будто знали, что сейчас творится история, в которую они не имели права вмешиваться. И в этой тишине звук шагов казался оглушающим. Даже ветер сбавил бег, когда они остановились у склона, где начинались аллеи.

— Почему ты здесь? — спросила Ана наконец. Голос её дрожал.

Он посмотрел на неё без малейшего смягчения:

— Потому что ты забыла, кто ты. — Его голос был, как кнут. — Ты — дочь пантеры. Принцесса. Но ты разрешила пометить себя, как какаю-то дворняжку. Без брака!

Из-за колонны вышел Таррен. Он шёл уверенно, но в его движениях была сдержанная ярость. Он остановился напротив, грудь вздымалась от напряжения, челюсть сжата.

— Кто вы? — спросил он, глядя мужчине прямо в лицо.

— Её отец, — прозвучало твёрдо. — А ты, как я вижу, тот щенок, что осмелился оставить на ней свою метку.

Ана перевела взгляд на Таррена. Он стоял как скала, сдерживая каждую эмоцию, но руки его были сжаты в кулаки.

— Я отправил тебя учиться, — продолжал отец, обращаясь к ней. — Дал свободу. А ты получила метку от первого встречного, и решила, что любовь важнее политики.

— Он не встречный, — выдохнула Ана.

Отец шагнул ближе. Его голос стал глуже, тише, почти интимным — и оттого страшнее:

— Через месяц метка исчезнет. А ты выйдешь замуж за наследника Львов. Ты — не личность. Ты символ. Ключ к миру между кланами. Балансу, к которому мы шли десятилетиями.

— Я не выйду за него.

Он не стал спорить. Просто обернулся к охране:

— Уведите её.

Два громилы двинулись вперёд, словно стены. Но в тот же миг между ними оказался Таррен. Он шагнул вперёд с такой уверенностью, будто сам воздух уступал ему дорогу. Лицо его было спокойно, почти хищно-невозмутимо.