Книга (не) Зайка для Волка, страница 9 – Мария Мирабелла

Он откинул полотенце, вытер шею и с удовольствием плюхнулся на лавку, разглядывая Таррена, как хищник, наблюдающий за другим хищником, в ожидании следующего броска.

— Похоже, наш неулыбчивый Таррен решил завести домашнего питомца, — протянул Нил, рыжеватый лис с мощными плечами и ленивой походкой. — Интересно, она будет приносить ему тапочки?

— Или кофе. Без сиропа, но с капелькой ванили, как он любит, — хмыкнул Марк, щёлкнув пальцами. Смех вспыхнул снова. Он взвился под потолок, отразился от каменных стен и вернулся, чуть искажённый, как эхо чужого удовольствия.

Таррен сидел молча. Он откинулся назад, опираясь плечами на стену, в руках беззвучно крутил пустую бутылку из-под воды, взгляд упирался в дальнюю точку, где зеркала отражали вспотевшие спины и взъерошенные волосы тренировавшихся. Он молчал. Не потому, что не слышал. А потому что выбирал, что сказать.

Смех раздражал. Не потому, что был направлен на него — ему было плевать на поддёвки. Но потому, что в их словах не было даже тени понимания. Ни один из них не видел её такой, какой видел он. Никто не заметил, как она стояла — прямая, хрупкая, как стрела из стекла, но с тенью в глазах. Ни страха. Ни покорности. Только сдержанная, почти презрительная вежливость.

— Слушайте внимательно, — произнёс он наконец, спокойно, но с такой нотой в голосе, от которой леденеют суставы. Смех оборвался. Даже Касс замер с приоткрытым ртом.

Тишина вытянулась тонкой струной.

— Эта зайка — моя. Кто тронет её, пожалеет.

Пауза. Долгая, обволакивающая. Марк моргнул. Касс приподнял бровь.

— Ты серьёзно? — Нил покачал головой, как будто проверяя, не ослышался. — Это вообще не в твоём духе. Ты же всегда говорил, что омеги-зайцы — это скука смертная.

— Податливые, бесхребетные, с повадками жертвы, — напомнил Марк, — ты сам их так описывал. Что изменилось?

Таррен медленно сжал бутылку. Тонкий пластик хрустнул, в пальцах осталась смятая форма, как символ того, что и его собственные мысли сейчас мнутся, ломаются, выгибаются в странные изгибы.

— Она не такая, — тихо сказал он. — В ней что-то есть. Нечто... неуловимое. Не заячье.

— Например? — потянул Касс, уже менее насмешливо.

И Таррен увидел перед собой её глаза. Ясные. Глубокие. Скрывающие нечто большее, чем просто испуг перед альфой. Там была уверенность, не кричащая, но несгибаемая. Она не дрожала. Не пыталась задобрить. Не заискивала. И именно это зацепило.

— Может, она крыса? — фыркнул Касс, но уже без прежней бравады.

— Или просто с характером, — задумчиво протянул Нил. — Такие не падают сразу. Их надо уговаривать. Ломать. Но если они склоняются, становятся самыми верными.

— Помнишь ту лисицу с четвёртого курса? — добавил Марк. — Ты тоже говорил, что она тебя раздражает. А потом два месяца не спал.

— Она не сломается, — произнёс Таррен. — Ни сейчас, ни потом. И знаете что? — он поднялся, отряхнул руки. — Я рад, что она вылила на меня кофе.

— Ты… рад? — Касс удивился.

— Я всё равно хотел подойти к ней. Теперь у меня есть повод держать её рядом.

— Ты собираешься… приручить её? — медленно произнёс Кел, появившийся сбоку. — Ты ведь знаешь, чем это закончится.

— Может. А может, это только начало, — Таррен бросил пустую бутылку в урну. — Я не хочу, чтобы она уходила с радаров. Не сейчас.

Он прошёл мимо друзей, ни на кого не взглянув. Двигался уверенно, с той хищной лёгкостью, которую трудно спутать с чем-то иным. И в этой лёгкости был вызов.