Книга Неверный муж Грустной герцогини, страница 38 – Сандра Хартли

Беседы велись натянуто и как между малознакомыми людьми, вынужденными жить под одной крышей, какими мы по сути и являлись.

Но даже такое соседство длилось недолго.

***

Все изменилось, после того как мой “заботливый” кузен прислал гневную записку, которую мне подали вместо завтрака.

— Граф уже встал? — спросила у Кики, надевая очередное светлое платье.

— Нет, еще нет. Они с мистером Кеннеди пили в библиотеке до полуночи, а потом снова ушли, — виновато ответила служанка.

— Кики, у тебя такое виноватое лицо, будто ты составила им компанию, — я натянуто улыбнулась. — Или он снова распускал руки? — задала вопрос, поворачиваясь и осматривая девушку.

— Нет, мисс Анна, что вы! Больше нет. Кроме Амоса, им больше никто не прислуживал. Молодой граф сам приказал. Когда он приходит выпивший или с другом, велел, чтобы выходил только здоровяк, — всхлипнув сказала Кики.

— Не понимаю, чего ты тогда такая хмурая? — снова села, позволяя уложить волосы.

— Вас жаль, леди, вы такая светлая и такая одинокая, — просипела Кики, утирая слезы.

— Ну где же я одинокая? У меня есть ты, Устос, Юго, Амос, Сол и Тоби. Таких преданных слуг еще поискать. А если мой супруг перестанет пить как не в себя, то и ребенок появится. Тогда всем некогда будет скучать, — снова попыталась улыбнуться.

Внутри была пустота, и про ребенка я сказала скорее утешая служанку, чем веря в возможность его появления. Кириан специально напивался до беспамятства, чтобы не было речи ни о каком графике и ни о каком Договоре. Вряд ли в таком состоянии он способен на что-то большее, чем уснуть.

Да и я слабо представляла его в своей постели, а потому эту тему даже не затрагивала. Тот молодой граф, которого я видела вначале, и этот любитель бренди были разными людьми. Или просто по-разному относились ко мне. Любить грустную герцогиню легко, еще легче — прекрасную, но невыносимо терпеть рядом гнусную герцогиню — порченую и изувеченную.

Новым прозвищем “гнусная герцогиня” вместо привычного “старая вдова”, меня наградил Тейлор Кеннеди. Он не стеснялся повторять его даже в моем собственном доме. А еще намеренно делал это так, чтобы я слышала даже в своей комнате. Они специально не запирали дверь в библиотеку, позволяя всем наблюдать картину пьянства и слушать похабные речи младшего мистера Кеннеди.

Почти до полуночи я слушала громкий мужской смех, а потом открывала окно. Звуки снизу заглушал только громкий бой барабанов во дворе. Мерный гул и три стакана успокоительного отвара позволяли уснуть.

Но этим утром мое негодование не заглушили бы даже сотня барабанов, а нервы не успокоили бы даже тысячи костров. Разве что один большой костер, в котором горели бы мистер Кеннеди, самый популярный бордель Чарльстона и мой глупый пьяный супруг.

“Этой ночью. Ваш дорогой супруг, пьяный и в компании небезызвестного мистера Тейлора Кеннеди, оплатил Салон Мадам Дюваль до утра и устроил там “ночь любви”.

Я предупреждал вас, Анна. Еще одна подобная выходка, и регент прикажет мне содействовать в сохранности нашего общего капитала. Последствия такого приказа предугадайте сами, вы разумная женщина,” — было сказано в письме губернатора.

Бумажка отправилась в камин, а я, вместо того чтобы отправиться в столовую, направилась в кабинет.

Аппетит пропал, а злость на графа разгорелась ярким огнем. Неужели быть нищим аристократом, жалким картежником, не имеющим возможности оплатить собственной сестре бальный наряд, было лучше, чем брак со мной?