Книга Попасть, да не пропасть, страница 77 – Жанна Стужева

– Что не так с глазами? – напряженно спросила я, не обращая внимания на извинения.

– Они светятся, как если бы сила огня сжигала изнутри, – пояснил мужчина. – Это опассно.

– Опассно? Мне не привыкать! – Я рассмеялась, хотя и было совсем не весело. – Считайте, что это мое второе имя.

Ралион шутку оценил, одарив меня хитрым прищуром черных глаз и легкой улыбкой.

Внезапно Ралион поднялся и скинул сюртук, постелил его рядом со мной, предлагая пересесть:

– Не застудитесь, камень холодный. Всего хорошего! Кажется, Анали ушла, а, значит, я могу спокойно добраться до покоев.

Он поклонился и ушел так же беззвучно, как и появился.

Я еще немного я посидела, кутаясь в чужой сюртук, вдыхая легкий аромат одеколона и размышляя о своем безрадостном будущем, а потом и сама поднялась.

Быстро добралась до покоев, где меня ждали обеспокоенная Элегия и четверо орков, грызущихся с эльфийской стражей.

– О, дорогая, мне так жаль! – всхлипнула банши и обняла меня. – Он так над тобой издевается!

– Кто? – решила я уточнить.

– Рак ползучий, вот кто! – ответила, как выплюнула, Элегия.

На это я лишь рассмеялась, а она вздохнула, всем своим видом показывая, что чья-то крыша едет.

Всю ночь я проворочалась. Крутилась, как уж на сковородке, не смыкая глаз и размышляя о бренности бытия, и как следствие под утро была похожа на овощ.

Но делать нечего. Стиснув зубы и засунув подальше собственные мысли, я с благодарностью приняла помощь Элегии и Матильды.

Наскоро перекусила хрустящими булочками с омлетом, выпила чашку ароматного чая.

Почему-то было ощущение, что я – приговоренный к расстрелу преступник, и это мой последний завтрак.

Брошенная собаке косточка.

Когда мне принесли подвенечное платье, захотелось выругаться изо всех сил. Но я сдержалась: все же окружающие не виноваты.

А когда оказалось, что это самое «платье» не предполагает белья, тут уж я отвела душу, ревела как самый настоящий сапожник. Немного перестаралась и подпалила диван, за что удостоилась сердитого взгляда от Матильды.

В общем, разошлась.

Гхаарх с воспитанниками деликатно молчали, а эльфийские стражи покрылись пунцовыми пятнами, видимо, не ожидали такого буйства эмоций. А зря: я уже, кажется, всем дала понять, что тормозов у меня нет.

Точнее говоря, тормоза-то есть, но они в неисправном состоянии.

И вот, как корова на убой, я направилась в храм.

Моя верная стража следовала за мной, взяв в плотное кольцо и скрывая от глаз публики.

А скрывать было что.

Шла я в самом настоящем пододеяльнике – белом таком, с прорезями на всех причинных местах. Наверное, Визерис отыгрался. Ну не мог Арсений так подставить, не мог!

Но зато как шла! Гордо, задрав подбородок, с чувством собственного величия.

Нарочито медленно ступала по любезно рассыпанному для церемонии битому стеклу, делая вид, что мне не больно и что вообще все замечательно.

Интересная интерпретация эльфийской традиции.

Обычно эльфийки ступали босиком по траве, направляясь к Храму Светлой Богини, находившемся в глухом лесу. Считалось, что чем мягче трава, тем счастливее будет жизнь молодых.

Жених дожидался невесты уже внутри, у огромного дерева в центре сооружения, показывая добровольность выбора невесты.

Но это все в теории, а на практике Эльфийская Империя из зеленого края превратилась в мир хрусталя и камня.