Онлайн книга «Разрушение кокона»
|
– Четыреста тысяч лет? Почему мы с твоей матерью завели тебя в таком преклонном возрасте? Бай Гуньгунь поднял голову от чашки и моргнул: – Матушке не четыреста тысяч лет, она еще очень молодая. В нашей семье четыреста тысяч лет только вам, отец. Мальчик старательно припомнил, как Цзю-Цзю себя описывала. Вскоре его осенило. Сжав правую руку в кулачок и стукнув им по правой ноге для убедительности, он с большой уверенностью повторил: – Сама матушка говорила, что она еще очень юна, она ваша молоденькая женушка. На словах «молоденькая женушка» лицо владыки приобрело отсутствующее выражение. Высший бог Чжэ Янь фыркнул от смеха: – Малыш, а ты вообще понимаешь, что значит «молоденькая женушка»? Гуньгунь поставил чашку и взмахнул маленькими ручками, будто пресекая все возражения: – Конечно понимаю! Цзю-Цзю говорила, что вышла за отца, как только достигла брачного возраста – молодая, привлекательная, так и лучащаяся жизнью, – очевидно, она «молоденькая женушка». На застывшем бесстрастном лице Дун Хуа мелькнула тень сомнения: – И насколько же я старше твоей матери? Гуньгунь посчитал про себя: – На триста семьдесят тысяч лет. Воцарилось молчание. Лицо владыки посерьезнело: – Слово «тысяч» тут, случаем, не лишнее? Мальчик помотал головой и для большей убедительности состроил гримасу, подражая отцу: – Нет. Затем тщательно объяснил: – Вы женились на маме, когда вам было четыреста тысяч лет, а ей – тридцать тысяч. Четыреста тысяч лет минус тридцать тысяч лет – триста семьдесят тысяч лет. – И добавил: – Без «тысяч» тут никак не обойтись. Владыка снова замолчал, а после слегка отрешенно поинтересовался: – Почему я женился на ней при такой разнице в возрасте? Меня что, заставили? Чжэ Янь, впервые видевший Дун Хуа в таком состоянии, чуть не умер от смеха. Заметив, что Гуньгунь растерялся, не зная, что и ответить на такой вопрос, феникс, с трудом сдерживая радость, все же справедливо заметил: – Брат мой, даже сейчас во всех четырех морях и восьми пустошах никто не посмеет тебя принуждать – что уж говорить о том, как перед тобой, должно быть, трепещут двести шестьдесят тысяч лет спустя! Похоже, женился ты более чем охотно! И обратился к озадаченному малышу: – Видимо, твоя матушка обладает какими-то необыкновенными достоинствами, раз владыка пренебрег подобной разницей в возрасте и женился на ней. Кстати, из какой семьи эта выдающаяся девушка? На этот вопрос Гуньгунь ответ знал. Малыш тут же воспрял духом и, повернувшись к Чжэ Яню, сказал: – Мою матушку вы не знаете… – Он задумался на мгновение. – Зато вы очень хорошо знакомы с ее дедушкой. Это ваш старый друг, высший бог Бай Чжи. Чжэ Янь, не успев проглотить чай, выплюнул его. Прямо на Гуньгуня. Мальчик потрясенно застыл. Дун Хуа наконец очнулся от своих мыслей, перевел взгляд с Чжэ Яня на Гуньгуня, затем жестом показал Фэй Вэю, чтобы тот переодел ребенка. Гуньгунь ушел с управляющим, а под цветущим деревом колокольчиков Будды остались лишь два растерянно воззрившихся друг на друга высших бога. Наконец Чжэ Янь нарушил повисшую под деревом тишину, его лицо выражало смесь веселья и полнейшего недоверия: – Так ты женился на внучке Бай Чжи?! Не успел владыка ответить, как в сад вприпрыжку вбежали два юных небожителя с огненно-красной лисичкой на руках. |