Книга Разрушение кокона, страница 255 – Тан Ци

Но теперь Дун Хуа находился в Лазурном море, и запретительные барьеры стояли тут отнюдь не шуточные. Разве имелась хоть одна бессмертная, демоница или девица из духов, которая могла проникнуть в его покои под покровом ночи?

И тут владыка осознал.

А, вообще-то, одна как раз таки имелась.

Мать Бай Гуньгуня, которую он разместил в боковом зале.

Лунный свет был тусклым, кисейный занавес загораживал обзор, и владыка увидел лишь то, что нежданная гостья облачена в красное, а фигура ее стройна и легка. И даже просто идя по залу, отметил он, двигалась девушка изящно и завораживающе.

Обычно владыка бы уже принял меры – хотя бы воздвиг барьер, чтобы вышвырнуть вон нахальную девицу. Однако сейчас он ничего не делал, лишь тихо наблюдал за приближающейся фигурой.

Дун Хуа было немного любопытно, как она выглядит.

Девушка быстро подошла к кровати и уже собиралась откинуть полог, как вдруг тихо ахнула, словно внезапно что-то вспомнила:

– Нужно переодеться в спальное.

С этими словами она привычно, будто делала это тысячу раз, обошла нефритовое ложе и направилась к шкафу в дальней комнате. Вскоре ее нежный голосок раздался вновь:

– А? Где мое? Почему тут только одежды владыки? Шкаф вроде тот… Ладно, спать хочется, надену его.

Послышался шелест снимаемой и надеваемой одежды.

Владыка сел и взмахом руки раскрыл раковину в изножье ложа, обнажив жемчужину размером с куриное яйцо, источающую мягкое сияние. Свет был тусклым, но его хватило, чтобы осветить пространство внутри полога.

Раздались быстрые шаги, и в следующий миг занавеси отодвинули. В слабом свечении жемчужины облик девушки предстал перед владыкой как на ладони. Дун Хуа приподнял голову, и их взгляды встретились.

Перед ним было невероятно утонченное лицо – изящное, еще не растерявшее чистоты и невинности, оно, несомненно, принадлежало совсем юной девушке. Облако густых темных волос, ниспадающих на спину, тонкие чернильные брови, большие влажные глаза, прямой нос, маленький рот и губы, нежно-розовые, словно цветы вишни, – даже владыка, всегда равнодушный к женской красоте, не мог не признать, что совершенство черт этого лица волнует сердце. Дун Хуа не знал, нарочно ли она наклеила меж бровей цветочное украшение-хуадянь или то было родимое пятно, однако эта крошечная алая точка, похожая на перо феникса, делала девичье лицо еще очаровательнее, завершая дивный образ.

Дун Хуа подумал, что и спустя двести шестьдесят тысячелетий он обладал безупречным вкусом, вот только эта разница в возрасте…

Однако девушка даже не заметила, что владыка ее разглядывает. Ее направленный на него взгляд был чист и спокоен, будто за свою жизнь она бессчетное количество раз вот так стояла у постели Дун Хуа в его спальной одежде и для нее это давно превратилось в обыденность.

Небрежно прикрыв рукой вишневый ротик, девушка зевнула и промолвила:

– Ты еще не спишь? Ждал меня?

Владыка задумался, как ей ответить и как бы повежливее попросить ее на выход, но не успел принять решение, как она, скинув туфли, уже забралась на постель и, скользнув в его объятия, пробормотала:

– Как же хочется спать…

Три щелчка пальцами, и ее дыхание выровнялось. Девушка уснула.

Верховный владыка на мгновение потерял дар речи. Он не знал, что делать, – а такое редко с ним случалось. И все же он не прогнал ее.