Книга Десять ли персиковых цветков, страница 140 – Тан Ци

Я оказалась права: там действительно была девушка. Только не одна: рядом с ней сидела еще одна небожительница. Обе девушки были хорошо одеты. Опустив головы, они стояли на коленях. У девушки слева дрожали плечи, и можно было заметить, что она роняет слезы. Однако плакала она тихо, ни одного протестующего возгласа.

Е Хуа сидел за письменным столом. Перед ним высилась кипа документов, а рядом с бумагами стояла узорчатая пиала с супом, от которого поднимался ароматный пар. Принц был серьезен и совершенно не похож на того, кто только что занимался любовными играми. Меня обуяли сомнения – огромные, как горы, и глубокие, как пропасть. Однако я не могла потерять лицо перед этими небожительницами, и мне оставалось лишь подавить недоверие и молча принять веер из рук Е Хуа. Изучая надпись на веере, я с деланым безразличием спросила:

– Что за драма? Что за представление?

У Е Хуа был красивый почерк. На лицевой стороне веера в две строчки расположилась фраза:

Раскрывая веер, я немного опасалась, что на нем будет написано что-нибудь вроде: «Вновь стою у ворот, где стоял я и в прошлом году. Алым персик цветет, оттенявший ее красоту^[93]». Подобный выбор стихов очень разозлил бы меня. Однако мне пришлось по вкусу то, что написал Е Хуа.

В покоях царила тишина. Сгорая от любопытства, я подняла голову и наткнулась на взгляд сидевшей справа небожительницы, которая с испугом взирала на меня. Незнакомка оказалась обладательницей прекрасных глаз, лучше которых мне не доводилось видеть за сто сорок тысяч лет моего существования. У моей племянницы Фэнцзю тоже красивые глаза, но она еще очень юна, и во взгляде ее не читалась тяжесть прожитых лет. В глазах же этой девушки отражалось целое море невыразимых чувств. Взгляд этих очей завораживал, затягивая, словно в омут. Эта небожительница явно не так проста.

Не считая глаз, внешность девушки казалась весьма заурядной и не шла ни в какое сравнение даже с красотой принцессы Южного моря Люй Сю. У девушки задрожали губы. Она долго молчала, а затем произнесла имя. Я отчетливо расслышала, что это было имя покойной матери Колобочка, той, что спрыгнула с помоста для наказания бессмертных. Из-за белой повязки на глазах меня уже в который раз принимают не за ту. Это начинало входить в привычку, и я не стала спорить. Я оглядела бессмертную с ног до головы и мягко произнесла:

– У вас такие красивые глаза.

Я всего лишь похвалила ее, к тому же совершенно искренне. Любой бы на ее месте обрадовался, но не она – стоявшая на коленях небожительница не только не расцвела от похвалы, а, наоборот, склонилась еще ниже, глядя мне в глаза с нарастающим испугом и замешательством. Моему удивлению не было предела. Хотя моя внешность и уступала внешности Четвертого брата, я все же считалась первой красавицей в Цинцю. Не думала, что мое лицо не только не произведет впечатления на эту юную небожительницу, но и заставит ее съежиться от страха.

Е Хуа невозмутимо снял мою повязку, а затем усадил рядом с собой. Обе небожительницы не сводили с меня глаз. Их пристальный взор задержался на моем лице. Может, они наконец поняли, что я совершенно не похожа на родную мать Колобочка?