Книга Десять ли персиковых цветков, страница 141 – Тан Ци

Е Хуа, горделиво вскинув голову, обратился к рассматривавшим меня девушкам:

– Принцесса Мяо Цин, для вас нет места в Платановом дворце. Прошу вас завтра же утром вернуться в Восточное море. Раз уж ты, Су Цзинь, так ценишь дружбу и не можешь расстаться с принцессой, то почему бы тебе не попросить Небесного владыку выдать тебя замуж за кого-нибудь из Восточного моря?

От его слов будто холодом пробирало до самых костей. Стоявшие на коленях девушки побледнели. Прищурившись, я внимательно посмотрела на ту, что сидела слева и беззвучно глотала слезы. Только сейчас до меня дошло, что это симпатичное личико принадлежит принцессе Восточного моря Мяо Цин. Значит, небожительница, сидевшая справа, обладательница весьма посредственной внешности, – это та девушка, которой домогался Юань Чжэнь и которая едва не покончила с собой. Та самая Су Цзинь, изо всех сил пытавшаяся стать возлюбленной Е Хуа, но так и не сумевшая добиться его расположения.

Разгладив складку на рукаве, я тяжело вздохнула: «Юань Чжэнь, Юань Чжэнь, ты же сам красотой не обделен! Лучше бы взял зеркало и заигрывал сам с собой, чем приставал к этой неудачнице. Теперь жить тебе шестьдесят лет в мире смертных, и, если бы не мудрость твоей наставницы, эти годы тебя точно не порадовали бы».

Глаза Су Цзинь прояснились, зато принцесса Мяо Цин заливалась горькими слезами, умоляя не прогонять ее. А Е Хуа сегодня и правда очень зол, поняла я. С тех пор как мы познакомились, я никогда не видела его в таком гневе, кроме дня, когда мы после битвы стояли перед Сюань Нюй в зале Переменчивых теней дворца Пурпурного света. Во мне проснулось любопытство. Я перехватила веер покрепче, раздумав уходить. Заварив чай, я нашла укромный уголок, уселась там и принялась спокойно ждать, когда чай остынет.

Е Хуа в совершенстве отточил умение сохранять спокойствие среди шума и суеты. Слезные попытки принцессы Мяо Цин объясниться разжалобили бы и камень, но не Е Хуа. Тот остался непоколебим и молча продолжил изучать лежавшую перед ним кипу бумаг.

Во время нашей встречи в Восточном море я была очень тронута тем глубоким чувством, что принцесса Мяо Цин испытывала к Е Хуа. Однако сейчас, в присутствии Су Цзинь, я быстро вытерла набежавшие слезы, стараясь взять себя в руки и не показывать волнения. Я слушала очень внимательно и в конце концов поняла, в чем причина гнева Е Хуа. Оказалось, что принцесса Восточного моря Мяо Цин, никак съев сердце медведя и желчный пузырь барса^[94], посмела подсунуть принцу суп с подмешанным в него любовным снадобьем. Однако с выбором снадобья она, похоже, промахнулась, поскольку Е Хуа узнал его, едва ощутив исходящий от супа запах. Если она и хотела разжечь в принце пламя, то разожгла только пламя гнева.

Растиравшая для Е Хуа тушь служанка, став свидетельницей этой ситуации, в соответствии с правилами Небесного дворца немедленно пригласила для разбирательств Су Цзинь – единственную супругу в гареме наследного принца. Я не могла не восхититься Су Цзинь. Она являла собой прямо-таки образец хорошей супруги. Узнав о том, что принцесса Мяо Цин добавила в суп принца любовное зелье, Су Цзинь не только не возненавидела девушку, но и стала молить Е Хуа о пощаде.

Я пришла забрать веер, когда ссора уже начала утихать и каждая сторона взяла перерыв, чтобы восстановить силы. Теперь, когда я полностью разобралась во всех тонкостях дела, я почувствовала, что бессмысленно выслушивать плачущих девушек. На самом деле в произведениях, которые можно найти в мире смертных, подобные сцены выглядят намного драматичнее, нежели та, что сейчас разворачивается перед моими глазами. Мой чай успел остыть, поэтому, взяв веер, я уже собиралась удалиться. Но в то мгновение, когда я готова была уйти, принцесса Мяо Цин бросилась к моим ногам и жалобно произнесла: