Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 17 – Тан Ци

Она помнила только события семидесятилетней давности, поэтому и не сердилась на него за то, что он отдал плод Бимба Цзи Хэн. Владыка подумал, что способность Сна изменять память тяжелораненого оказалась очень кстати.

Фэнцзю вздохнула раз, потом другой. Все же оставалась пара моментов, которые она никак не могла понять. На ее лице отразилось сомнение, она негромко произнесла:

– И все же что-то не так.

Она посмотрела на владыку, и в ее глазах мелькнуло беспокойство.

– Если тогда я видела сон, а сейчас уже не вижу, то что это за место? И вы, владыка… Почему вы здесь? Чья это кровать?

Некоторое время владыка рассматривал Фэнцзю в раздумьях. Выходило, что Сяо-Бай помнит только те времена, когда в форме лисички жила на Небесах в качестве его питомца. Теперь все будет намного проще. С самым честным выражением лица Дун Хуа начал нести полную чушь:

– Это силовое поле, подобное Лотосовому пределу Десяти зол. Янь Чиу заманил меня в ловушку. Ты сильно за меня беспокоилась и поспешила на помощь.

Фэнцзю выразительно округлила рот и изумленно выпалила:

– Вот это Янь Чиу дает! Он поймал вас в ловушку дважды!

Владыка не изменился в лице.

– Он заманил в ловушку не только меня, но и тебя. Мы не сумели вырваться и в итоге застряли здесь.

– Подлец Янь Чиу! – пылая праведным негодованием, воскликнула Фэнцзю. Но тут же озадачилась: – Почему я совсем не помню, что Янь Чиу снова заманил вас в ловушку, а я самоотверженно бросилась вас спасать?

– Потому что ты слишком долго спала, – спокойно ответил владыка.

Видя, что в ее глазах все еще плещутся сомнения, он ласково погладил ее по щеке, пристально посмотрел в глаза и понизил голос:

– Сяо-Бай, разве не ты всегда спасала меня, когда я оказывался в ловушке?

* * *

«Разве не ты всегда спасала меня, когда я оказывался в ловушке?»

Фэнцзю будто одеревенела.

Этим вечером в ее голове все перевернулось вверх дном, отчего она вела себя то так, то эдак, без всякого порядка, путаясь и ничего не понимая. Но слова Дун Хуа, словно скользнувший по ее бровям очищающий снег, разгладили ее лоб и вымели из души все терзающие мысли.

В голове наконец прояснилось.

Воспоминания о Небесах сотни лет назад нахлынули на нее, и сердце вдруг сжала тоска.

Она вспомнила, как однажды беседовала с тетей о том, насколько непостижим этот мир. Непостижим он был потому, что в нем имелось множество вещей, которые казались похожими, но таковыми не являлись. Например, «любовь» и «желание». На первый взгляд они не сильно отличаются друг от друга, но на самом деле разница огромна. Она состояла в том, что желанием можно управлять, а любовью – нет. Вот почему красноречиво говорят смертные: «Чувство возникает неведомо откуда и становится все глубже»^[13].

В ее с Дун Хуа случае речь шла не об управляемом желании, а о неуправляемой любви. Она думала, что вырвала свои чувства, но не ожидала, что их корни уходят так глубоко. Сначала ей казалось, что она выдернула огромную часть кустарника любви и на этом ему придет конец. Однако оказалось, что, если копнуть глубже, можно обнаружить продолжение чувств.

Она думала, что прошлое унесло ветром и все превратилось в пыль. Но Дун Хуа одной простой фразой смел все наносное, и она своими глазами увидела, как глубоко и надежно укоренились ее чувства.

Почему Янь Чиу снова заманил Дун Хуа в ловушку? Почему она не усвоила урок и вновь радостно поскакала его спасать? Больше не было нужды размышлять над этими вопросами.