Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 186 – Тан Ци

Старейшина Юнь Чжуан приблизился.

– Осмелюсь спросить: что не дает вам покоя?

Недаром он был придворный Рассветного дворца – не привык ходить окольными путями, как все в Девяти небесных сферах, говорил сразу в лоб.

Чун Линь тяжело вздохнул.

– Пускай владыка усмирил предел Чудесного смысла и запер Мяо Ло, если станет известно, что владыка после этого был вынужден погрузиться в глубокий сон, даже если Мяо Ло сейчас заперта, я беспокоюсь, как бы она вновь не попыталась вырваться и ввергнуть мир в хаос. Чтобы дать владыке спокойно поспать необходимые сто лет без опасения нового прорыва со стороны Мяо Ло, я долго думал и нашел ответ. Старейшина, вы ведь превосходно умеете создавать души. Если бы вы могли взять половину тени владыки, создать из нее душу и отправить в долину Песнопений… Разумеется, когда эта душа воплотится, она не будет знать, что является тенью владыки или что на ее плечи ложится огромная ответственность по защите предела Чудесного смысла. Тем не менее в конце концов на этой душе останется след духовных сил владыки. Воплотившись в долине Песнопений, он будет живой угрозой Мяо Ло. Более того, неразлучники долины Песнопений живут недолго. Когда тело обратится в пыль, воплощенная душа, разумеется, вернется тенью владыки. Так что о ней не придется беспокоиться.

Старейшина Юнь Чжуан долго молчал, потом начал размышлять вслух:

– Вы так тщательно все обдумали. Сейчас понимаю, что ваш способ – единственно возможный выход. Но, по моему скромному мнению, после того как я создам эту душу и отправлю ее в долину Песнопений, нам обоим нужно выпить воды забвения, чтобы не вспомнить это дело. Вы всегда были тщательны в делах, полагаю, вы также согласитесь с этим стариком. Хотя эта перевоплощенная душа и является, по сути, лишь частью тени владыки, она все равно является его частью. Если кто-либо из нас непреднамеренно раскроет секрет, кто-то с нечистыми помыслами может поглотить эту душу, доставив нам всем уйму неприятностей. Во время сна владыка ослаблен, а значит, с уничтожением части тени его духовные корни тоже пострадают.

Чун Линь кивнул.

– Вы правы.

Сцена в зеркале тихо исчезла после того, как Чун Линь вместе с пожилым небожителем вышел из комнаты. Прерывистые облака, бесконечные крыши – все, казалось, растворилось в воде. Зеркало Чудесных цветов снова стояло перед ними, как обычное зеркало.

Господин Мо всегда считал себя достаточно хладнокровным для бессмертного своего поколения. Но по какому-то провидению сегодня на него одно за другим обрушивались откровения, после которых он чувствовал себя совершенно разбитым. До этого он был совершенно спокоен, теперь же, когда все раскрылось, от его былого равнодушия не осталось и следа. Он не знал, что такое этот проклятый «предел Чудесного смысла», но, если не думать о нем, он прекрасно понял разговор внутри зеркала между Чун Линем и Юнь Чжуаном.

Они совершенно определенно сказали, что Шэнь Е был не кем иным, как тенью владыки.

Неужели Шэнь Е на самом деле был тенью владыки?

Бесстыдным преуменьшением было бы сказать, что это осознание обрушилось на Су Мое как удар молнии. Но если его словно ударило молнией, то что случилось с тем, кто тоже видел отразившееся в зеркале? Су Мое не мог не посмотреть на владыку. И все же владыка, которого произошедшее явно должно было потрясти много больше, был по-прежнему спокоен и хладнокровен.