Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 183 – Тан Ци

Внезапно со стороны реки подул ветер, и из глубины леса кто-то будто заиграл погребальную песню. С ветвей осыпались белые музыкальные цветы, миновавшие ливень острых стрел и упавшие в строй, порожденный его мечом. Один маленький цветок, точно маленькая белая бабочка, осел на рукояти меча. Под трепетание крыльев этой бабочки перед ним возникла Аланьжэ. Чернильно-черные волосы, темно-красные одежды, привычная улыбка. Она сняла белый цветок с рукояти его меча и покрутила его в пальцах. Затем медленно вставила его за ухо, скользнула пальцами по волосам у виска, остановилась. У него так сильно болело внутри.

Он протянул руку обнять ее, но схватил только пустоту. Всего лишь тень, оставленная музыкальными деревьями… В миг колебания его разума железная стрела пробила барьер меча и вонзилась ему в плечо. Неодолимая сила заставила его отступить на несколько шагов, хлынувшая изо рта кровь окрасила рукоять меча в алый.

«Недавно услышав, что в имение Ранней весны прибыл новый гость, спешу передать ему поклон».

«Может, я сказала правду, а может, солгала. Может, я тебя люблю, а может, просто дразню».

«Ты любишь меня, Шэнь Е».

«Иногда я думаю, что этого недостаточно. Иногда думаю, что и это – предел мечтаний».

Он терял ее так много раз, но сейчас, когда тень перед ним медленно растворилась в воздухе, он впервые ощутил, что значит потерять.

Она. Ты больше никогда ее не увидишь. Не услышишь ее голос. Не сможешь прикоснуться. Она даже решительно отказалась от возможности переродиться. Неважно, сколько минует жизней, неважно, кем ты станешь, ты никогда с ней не встретишься.

Ее больше нет. Она ушла, ушла навсегда.

Страшная боль раздирала его глубоко изнутри, расползаясь цунь за цунем. То было запоздалое отчаяние, которого он в жизни не испытывал. Знал бы заранее, ждал бы? Чего он боялся в этом недолговечном мире? Ради чего ему теперь жить?

От горизонта налетел штормовой ветер, на востоке солнце затянули густые облака. Длинный меч, что сдерживал поток стрел, вдруг взорвался темным светом, в котором расплавились коснувшиеся его стрелы. Исходивший от клинка темный свет медленно разрастался, словно печь, грозившая сжечь внутри себя весь мир и уничтожавшая все живое, что попадалось ей на пути. Это была сила, способная сокрушить небо и уничтожить землю. Он не знал, откуда в нем взялась эта сила. Знал только, что желал похоронить весь мир вместе со своей одержимостью, и, едва он осознал это желание, уже не мог остановиться.

Он и не собирался останавливаться.

В глазах стоявших на высокой террасе Цинхуа и Цзюйно читался чистый ужас. Никогда он не видел их такими бессильными, какое приятное это было зрелище. Здесь упокоилась Аланьжэ. Среди воды и гор, птиц и цветов, насекомых и рыб. Хорошо. Раз он не вернется, он похоронит себя вместе с ней – это и станет его концом. Станет их концом.

Зловещий черный свет расползся по Сысин. Вода кипела и испарялась, пока в русле не остался только ил и песок. В нескольких чжанах от него, на высокой террасе для церемонии, Цзюйно потеряла сознание, и только Цинхуа держалась изо всех сил. В этот опасный момент из густых облаков над террасой внезапно возникла фигура.

Владыка Си Цзэ.

В конце концов, клан оказался на грани истребления. Вечно беззаботный предыдущий Верховный жрец больше не мог оставаться в стороне.