Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 242 – Тан Ци

– Ты знала, что кто-то изменил твою память?

Некоторое время она не понимала, что он сказал, потом покачала головой.

Чжэ Янь вздохнул.

– В этом мире не так много тех, кто может снадобьями изменить чужую память. Полагаю, на такое способны только Дун Хуа, Мо Юань, Будда и я. У нас с Мо Юанем, да и у Будды, нет никаких причин менять твою память. Я, конечно, порой творю странные вещи, но подобное противоречит пути бессмертия.

Он поднял глаза. В них читалась та же жалость, что и три дня назад в глазах ее деда на Лазурном море.

Чжэ Янь достал из рукава пилюлю.

– Сперва это. Я как можно скорее сделаю еще одну пилюлю, которая восстановит твою память.

Она подняла пилюлю против солнечного света, проникающего в окно. Ничего не понимая, тихо спросила:

– Эта пилюля не восстановит мою память? Тогда зачем она мне?

Вопрос настиг Чжэ Яня, когда тот уже одной ногой переступил порог.

– Твой дядя рассказывал о вас с Дун Хуа, – вздохнув, сказал он. – Не знаю, хорошо или плохо то, что это случилось сейчас. – Казалось, внутри него шла борьба, прежде чем, он наконец сказал: – Это для плода. Ты ждешь дитя.

Некоторое время в комнате было очень тихо. Золотая пилюля покатилась по полу. Чжэ Янь поднял ее, медленно подошел к Фэнцзю, вложил ей пилюлю обратно в руку и погладил по волосам.

Она ни разу не плакала за последние девять дней, но разрыдалась сейчас. Слезы стекали с ее глаз на щеки, но Фэнцзю не издала ни звука, и лицо ее почти не изменилось. Только голос слегка дрожал, когда она тихо спросила:

– Дядя, скажи, как он мог меня обмануть? Как он мог меня обмануть?

Хотя Фэнцзю не очень любила плакать, каждый раз, когда она плакала, это всегда было так душераздирающе, что другие не могли не пожалеть ее. Лицо ее сохраняло спокойное выражение, только слезы лились рекой, пропитывая ее красную юбку пятнами, похожими на цветы колокольчиков Будды.

Эти девять дней действительно тянулись слишком долго.

На следующий день Чжэ Янь прислал пилюлю. Когда к Фэнцзю вернулась память, она не так уж сильно расстроилась, как думала. Возможно, она слишком устала.

Наконец она вспомнила. На самом деле владыка никогда не говорил ей, почему он подменил ее награду. Цзи Хэн просто попросила, и он просто отдал ей плод Бимба. Он сказал, что они с Цзи Хэн не имеют никакого отношения друг к другу, но она ясно видела, что имеют. Теперь у нее хватало времени, чтобы поразмыслить обо всем этом.

Он любил ее, но это не означало, что он не любил Цзи Хэн. Никто не был так далеко от мира багровой пыли, как он. В конце концов, кто втянул его в мир суетных страстей: она или Цзи Хэн? Когда она попала в Сон Аланьжэ, она умирала, и он выбрал ее. Теперь, когда умирала Цзи Хэн, он выбрал Цзи Хэн. В конце концов, кому не видна его искренность?

Возможно, ему было немного жаль ее, когда он выбрал Цзи Хэн. Вот почему он не появился в Цинцю, чтобы встретиться с ней.

Они с владыкой прошли очень долгий путь. Фэнцзю так упорно преследовала его в одиночку на первой половине пути. К счастью, на втором участке их пути свыше смилостивились и позволили ей его настигнуть. Поскольку его любви добивалась именно она, какой бы изматывающей ни была погоня, она не уставала.

Эта любовь далась ей так трудно, поэтому она всегда верила, что должна беречь ее. Да, ее задело, когда он пропустил свадьбу, но Фэнцзю решила, что сможет притвориться, будто ее это не волнует. Когда дедушка рассказал ей о том, что у Дун Хуа и Цзи Хэн была интрижка, она вдруг ощутила опустошение. Но даже так она все еще хотела верить ему. Она хотела, по крайней мере, услышать его объяснение.