Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 47 – Тан Ци

– Чуть не забыла. Если собираемся пойти в горы смотреть на лунные цветы, придется надеть маски. Я и для вас приготовила. Вы дорогу не знаете, так что держитесь рядом.

Затем похлопала его по плечу.

– Кстати, если незнакомая девушка будет завлекать вас песней, держите в уме следующие слова: первоначало береги и корни духа защити. А если незнакомый паренек захочет увести меня, вспоминайте такие слова: никаких церемоний, вбить наглеца в землю. На пути у нас, что называется, спереди волки, а позади – тигры, другими словами, полно трудностей. Нужно держаться друг друга! Заботиться! Кхе-кхе, но вообще, конечно, больше вам обо мне заботиться придется.

Су Мое только вздохнул.

– Ладно.

Фэнцзю наклонила голову:

– Почему ваш голос так похож на голос Си Цзэ? Разве я не просила вас сменить облик?

Но тут она посмотрела на небо и заторопилась:

– Ладно-ладно, поздно уже, надо торопиться, а то не успеем.

* * *

Как только они углубились в горы, свет постепенно угас. На ночном небе не зажглись звезды. Фэнцзю достала жемчужину Ночи, чтобы осветить дорогу. Вдоль нее очень кстати росли деревья и стройный бамбук, что само по себе составляло изумительный вид.

О таком прекрасном месте в заливе Минси Фэнцзю узнала из древней книги, найденной во дворце. Тот, кто ее написал, подошел к делу с душой, даже сопроводив записи подробной картой. Эту карту Фэнцзю и держала в руках, выбирая дорогу.

* * *

На горе Дуаньчан устроили веселое празднество, но Лунный старец^[22], кажется, не пожелал дополнить пейзаж. Небосвод будто накрыли огромным черным колпаком, за которым и спрятался Старец – даже усов не казал! Его стараниями Фэнцзю и спотыкалась всю дорогу.

Чем глубже они уходили в горы, тем тише и пустыннее становилось вокруг. Изредка до них доносилось рычание тигров и вой волков. Фэнцзю тяжело вздохнула. Все же мудро она поступила, захватив с собой Су Мое, в котором изначально видела не более чем обузу.

Чистые голоса певцов остались далеко позади. Когда путники добрались до залива Минси и остановились, их взглядам предстала сплошная темнота, а ушам – мертвая тишина. Безмолвная пустота эта совсем не походила на праздник жизни в начале их пути.

Фэнцзю спрятала жемчужину в рукав, легла на покрытую ночной росой траву и позвала Су Мое прилечь рядом. В нескольких шагах от нее послышался негромкий шум. По-видимому, господин Мо последовал ее совету.

Сегодня ночью он хранил какое-то мрачное спокойствие. Сперва Фэнцзю решила, что причина тому любовное письмо, которое озвучила ему Чанди. Однако по дороге сюда она услышала песню без музыки, доносившуюся из лесной чащи. Фэнцзю расслышала только начало и конец, вместе образовавшие четыре строки:

Едва эта протяжная песня достигла ушей Фэнцзю, как ее будто озарило. Только сейчас она все поняла.

Кто таков господин Мо? Он тот, кто «прошел сквозь заросли тысяч цветов, но к телу его не пристал ни один лепесток»^[24], чаровник и сердцеед. Неужели какое-то излишне смелое любовное письмо могло выбить его из колеи настолько, что он не нашел в себе сил вымолвить и слова за весь их путь? Господин Мо молчал, потому что, встретив множество счастливых пар в этот приятный день и такую прекрасную ночь, он вспомнил об ушедшей Аланьжэ и онемел от боли.