Книга Ань-Гаррэн: Белая ворона в мире магии, страница 18 – Мишель Фашах

Я обнаружила крыло, где располагались королевские покои и апартаменты семьи, но туда меня не пустили. Зато я попала на кухню и в библиотеку. В последней я долго разглядывала карту, искусно выложенную мозаикой прямо на стене. Границ государств я на ней не увидела, или, скорее, не распознала — передо мной была просто карта местности с неразборчивыми названиями, написанными столь причудливым почерком, что расшифровать их не представлялось возможным.

Карту пересекала по диагонали косая черта берега. На юго-западе, словно рассыпанные хлебные крошки, ютились острова архипелага. На севере громоздился горный хребет, плотный и неприступный, увенчанный белыми шапками снегов. В самом сердце карты раскинулся дремучий лес, постепенно редея к западу и резко обрываясь, уступая место бескрайней степи на востоке. А за степью простиралась лишь полоса пустыни, где карта и обрывалась.

Кухня не открыла секреты приготовления безвкусной стряпни, так как меня быстро выдворили восвояси.

Помимо парадного входа, я нашла еще три потайных. Один вел в караульное помещение, где немногочисленная королевская стража распевала мелодичные песни. Я заглянула туда случайно, и, заметив меня, солдаты вежливо, но настойчиво выпроводили меня наружу. Второй выход скрывался в лесу, но, пройдя всего несколько шагов, я наткнулась на едва заметную тропинку, ведущую к странному алтарю для жертвоприношений, расположенному возле диковинного розового деревца. Третий же путь выводил прямиком в королевскую конюшню.

В конюшне между мной и одним надменным жеребцом вспыхнула искра неприязни. Какой-то юнец застукал меня за этим нелепым препирательством — я шипела на коня, а он в ответ сердито фыркал. Белоснежный, словно сотканный из лунного света, этот зверь был заключен в свой денник, так что его показная агрессия меня ничуть не страшила. Зато остальные обитатели конюшни заметно нервничали от развернувшегося представления: кто-то беспокойно расхаживал по стойлу, какая-то кобыла возмущенно заржала.

— Не трогай ее! — рявкнул парень и вцепился мне в руку с такой силой, будто хотел переломить кости запястья.

И без того раззадоренная противостоянием с конем, я стиснула зубы и, повинуясь внезапному порыву, со всей силы ударила наглеца коленом в пах. Сама от себя не ожидала подобной прыти… Вернее, я-то помнила те давние уроки самообороны, но сомневалась, что спустя пятнадцать лет смогу нанести столь резкий и точный удар. Опасения, что все обернется кошмарным сном, где движения скованы ватой, не оправдались. Юнец согнулся пополам, а я едва сдержала искушение добить его ударом локтя по шее.

Конюшня взорвалась ржанием. Кто-то из коней яростно бил копытом о перегородку, кто-то нервно цокал по полу. На шум прибежал мужчина постарше, ведя под уздцы крупного, явно взволнованного скакуна. Спешно привязав животное, он решительно двинулся в мою сторону, но вовремя замер, словно что-то разглядев в моем лице или в позе скрючившегося юнца.

— Простите нас, вы хотели выбрать лошадь для прогулки? — спросил он, и я ухватилась за эту возможность, хотя уверенности в точности его слов не было. Слово "лошадь" я, конечно, не знала, но могла и удачно догадаться.

— Я просто осматривала… интерьеры и наткнулась на него, — небрежно указала я на своего белоснежного противника.