Книга Ань-Гаррэн: Белая ворона в мире магии, страница 19 – Мишель Фашах

— Она его дразнила, — прохрипел едва распрямившийся парень.

— Извините моего ученика, он у нас недавно, — виновато поклонился, видимо, старший конюх.

— Прощаю. А на них действительно можно покататься? — кивнула я в сторону лошадей.

— Это королевские лошади, они вас слушаться не будут. Позвольте, я провожу вас и предложу более спокойного коня для прогулки.

— Хорошо, — согласилась я.

Так, всего за час, я узнала о существовании двух конюшен, о злобных и редких белых лошадях, принадлежащих королевской семье, и о простых лошадях различных пород, предназначенных для таких смертных, как я. Пообещав вернуться завтра, что вызвало у моего провожатого нервный взгляд, я поспешила на сеанс массажа.

А на следующий день явился уже будто родной Мириэль. Привез обещанное белье, а следом осыпал подарками. Первым делом, алое атласное платье, следом — словно сошедшая со страниц сказки о Красной Шапочке, накидка из темного, почти багрового бархата с глубоким капюшоном. И, наконец, костюм-тройка для верховой езды: длинная, разрезанная сбоку юбка, узкие штаны и камзол насыщенного, темного изумруда. К костюму прилагалась длинная рубашка из струящегося синего шелка, которая тут же, превратилась в ночную сорочку. Костюм предполагалось носить целиком: штаны под юбку, — исключительно для удобства в седле. Как оказалось, принц, недолго думая, купил все приглянувшиеся мне ткани, и их тут же доставили лучшему мастеру.

Кроме одежды, обнаружилась коробочка с двумя парами обуви: точной копией тех самых туфелек, что мы рисовали целую неделю назад, и парой более теплых полусапожек, сконструированных по тому же принципу. Все пришлось впору, и от переизбытка чувств я бросилась обнимать королевского портного. Он, в силу своей комплекции, не смог оказать сопротивления и мирно повис в моих объятиях.

Но на этом сюрпризы не закончились. После ужина Алешка, с таинственным видом, вывел меня на балкончик и торжественно вручил две небольшие шкатулки. В одной обнаружился гарнитур украшений, инкрустированный тем самым камнем, что так пленил мое воображение, а во второй — тот самый кинжал, что мне так понравился, на удивление оказавшийся парным. Выразив закономерное любопытство, за что мне такое счастье, я узнала о древнем обычае этого мира, знаменующем создание пары, благословленной самими богами. Благословение это, разумеется, заключалось в том, что у такой пары рождались исключительно выдающиеся дети — сильные, мудрые и так далее. К середине его рассказа я уже начала догадываться, к чему клонит этот белобрысый ухажер, но в душе еще теплилась слабая надежда на благоприятный исход.

Выяснилось, принц хоть и не наследный, но отпрыски его брата — увы, не «благословлены». Значит, если в нашем браке появятся «благословленные» дети, а, судя по всему, в таких союзах иначе не бывает, именно они станут первыми претендентами на трон, как только достигнут совершеннолетия. Волосы мои встали дыбом по всему телу, я лихорадочно благодарила местную моду за это целомудренное платье и хаяла местных богов за столь «щедрый» подарок судьбы.

Не то чтобы принц вызывал у меня отвращение, да и вообще, мысль о жизни под королевской крышей не казалась такой уж пугающей, пусть даже кормили здесь отвратительно. Зато это не скитания по лесам в поисках сухого угла, чистой воды и хоть какой-нибудь снеди. Здесь меня хоть одевали и обучали всякому. Но было одно «но», жирное такое «НО»: я с раннего детства не испытывала ни малейшей тяги к деторождению. К этой природной нелюбви к маленьким спиногрызам добавилась еще и психологическая травма — в одном из летних лагерей нас, с целью просвещения, заставили смотреть фильм о родах. Зрелище было настолько реалистичным, что кошмары преследовали меня еще долго, а новообретенная фобия начисто отбила желание продолжать род. Более того, мой бедный организм, окончательно перепугавшись, решил, что ни о какой беременности и речи быть не может, и награждал меня адскими приступами головной боли и мучительными менструациями.