Книга Прядильщица Снов, страница 152 – Тория Кардело

Полина издала что-то между смехом и всхлипом. Звук, полный такой горечи и самоиронии, что Аля вздрогнула.

— Красивая? — её голос вдруг стал резким, почти злым. — Ты считаешь меня красивой? — Она покачала головой с таким отвращением, что Аля растерялась. — Аля, я вешу сорок два килограмма при росте сто семьдесят. — Её голос упал до шёпота, словно она признавалась в чём-то постыдном. — Но смотрю в зеркало и вижу жир. Везде. На животе, на бёдрах, на руках. Я вижу, как он нарастает с каждым съеденным кусочком. Каждый чёртов грамм… — её голос дрогнул.

Аля тихонько ахнула от растущего изумления.

«Полина Лунёва — девушка с болезненно худощавой фигурой, длинными ногами и кукольной талией — и правда считала себя толстой? Такая страшная комедия абсурда».

— Я не могу есть, — продолжила Полина. — А если и ем, то сразу вызываю рвоту. — Она криво улыбнулась. — Да, ты вчера сказала правду. Всю.

Аля медленно кивнула, чувствуя, как краска заливает щёки.

— Прости за вчерашнее, — сказала она тихо. — Я не должна была вмешиваться. Это было не моё дело.

— Нет, — Полина покачала головой. — Я заслужила. Я ведь… я ужасно вела себя с тобой. Как последняя стерва. — Она глубоко вдохнула, словно собираясь с силами для чего-то очень трудного. — И эта пощёчина… — к удивлению Али, она вдруг протянула руку и коснулась её щеки кончиками пальцев — прикосновение было лёгким, как перышко, почти невесомым. — Прости. Я просто испугалась. Что все увидят настоящую меня — уродливую, жалкую, ненормальную.

Аля замерла, не веря собственным ушам. Полина Лунёва просила у неё прощения? Полина Лунёва признавала, что поступила плохо? И, что ещё более невероятно, — считала себя уродливой?

К горлу подступили непрошеные, неконтролируемые слёзы. Кто бы мог подумать, что Полина будет говорить с ней как с равной, что попросит прощения, как королева у нищенки?

— Я тоже ненавижу своё тело, — Аля с трудом сдержала нервный смешок, обнажая столь постыдную правду, — Бывает, что даже щипаю этот тупой жир до синяков.

Аля непроизвольно потёрла место на бедре, где под мешковатыми школьными брюками осталась созвездие фиолетово-жёлтых отметин. Доказательство её ежедневной войны с собственной плотью.

Полина молча слушала. В её глазах не было отвращения или насмешки — только понимание. Глубокое, искреннее понимание, от которого у Али вдруг перехватило дыхание.

— Мне казалось, что к тебе все относятся… хорошо, — продолжила Аля, не в силах остановить поток откровений. — Что твоя жизнь идеальна. Что у тебя есть всё, о чём я только мечтать могу — красота, популярность, внимание… заботливая семья.

Полина покачала головой, и её волосы, такие же гладкие и золотистые, как загадочный шарф с надписью на английском языке, мягко колыхнулись. На мгновение по губам пробежала горькая улыбка.

— Заботливая семья? — Полина издала короткий, лающий смешок без капли веселья. — С тех пор как отец ушёл, она меняет мужчин как перчатки. А я… я перестала для неё существовать.

В её голосе звучала такая боль, что у Али защемило сердце.

— Сейчас у неё новый — Дмитрий, такой… — Полина вдруг поёжилась, словно от холода, обхватила себя руками. По её телу прошла видимая дрожь. — Он смотрит на меня… ну, не так, как должен смотреть на дочь своей подруги.

Она не сказала больше ничего, но и не нужно было. К горлу Али подступила тошнота от одной только мысли о грязной правде, скрывающейся за этими словами. Что-то внутри неё рушилось с каждым словом Полины. Её представление о мире, о социальной иерархии, о «хороших» и «плохих» жизнях — всё это осыпалось карточным домиком.