Книга Прядильщица Снов, страница 155 – Тория Кардело

Дрожь прошла по телу Али от этой мысли. Она вспомнила, как ходила с родителями в православную церковь на краю города — тёмную, с тяжёлым запахом ладана и воска. Как священник в чёрной рясе рассказывал о грехе самоубийства. О том, что решивший свести счёты с жизнью обрекает свою душу на вечные муки.

А если Агата ошибается? Если Ткань Снов — лишь красивая фантазия, иллюзия, дабы подсластить горькую пилюлю самоубийства?

Полина сидела, прислонившись к стене, и её лицо постепенно расслаблялось. Напряжение медленно уходило, оставляло после себя потерянное, почти детское выражение. Никогда раньше Аля не видела Полину Лунёву такой… умиротворённой.

— Полина, — пробормотала она, наконец обретя голос. В тишине класса её слова прозвучали неестественно громко. — Полина, подожди. Может, есть другой способ? Может, не нужно умирать, чтобы…

Но она не успела закончить. Полина вдруг резко побледнела — ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда уж дальше. Фарфоровое лицо приобрело зеленоватый оттенок, губы задрожали, а глаза расширились от внезапной боли или осознания.

— Мне… дурно, — выдавила она и, не дожидаясь ответа, неловко поднялась на ноги. Пошатнулась, чуть не упала, но чудом сохранила равновесие и, придерживаясь за парты, выскочила из класса.

Аля бросилась за ней, сердце колотилось где-то в горле. Она догадывалась, куда Полина направляется — в женский туалет в конце коридора, где обычно курила с подругами.

Где-то на половине пути она потеряла одну туфлю, но даже не заметила, продолжая идти, прихрамывая, оставляя на полу влажные следы от колготок.

Полина едва успела добежать до кабинки. Аля слышала, как хлопнула дверь, как щёлкнул замок, а затем — жуткие, мучительные звуки рвоты. Не «привычной» рвоты булимика, которую Полина, должно быть, провоцировала не один десяток раз, а иной — насильственной, неконтролируемой, болезненной.

Звуки эхом отражались от кафельных стен туалета, усиливаясь, превращаясь в жуткую смесь боли и отчаяния. В тусклом свете единственной лампы, моргавшей под потолком, всё казалось ещё более нереальным, кошмарным. Где-то капала вода из неплотно закрытого крана — мерно, методично, как метроном.

Тук. Тук. Тук.

Отсчёт стремительно утекающего времени.

Аля замерла у двери кабинки, не зная, что делать. Внутри неё боролись противоречивые чувства — страх, жалость, ответственность, растерянность. Она ещё не до конца осознавала, что происходит, что прямо сейчас, буквально в метре от неё, человек борется за свою жизнь.

Или со своей жизнью?

— Полина, — позвала она неуверенно, по-детски. — Полина, ты… ты в порядке?

Глупый вопрос. Конечно, она не в порядке. Она отравилась. Намеренно. Приняла дозу таблеток, способную убить взрослого мужчину, не то что истощённую девушку.

В ответ из-за двери раздался стон, затем последовал новый приступ рвоты — мучительный, долгий, с хрипами и судорожными вздохами. Звук, полный такой невыносимой физической муки, что Аля невольно зажала уши руками.

Но даже через ладони она слышала эти звуки — кашель, хрипы, прерывистое дыхание. Их нельзя было спутать ни с чем другим.

— Полина, послушай, — Аля вся дрожала, сердце колотилось так сильно, что, казалось, сейчас проломит рёбра, — я сейчас позову кого-нибудь, хорошо? Марию Сергеевну или медсестру. Мы вызовем скорую, и всё будет хорошо, ты…