Онлайн книга «Прядильщица Снов»
|
— Ромочка, — мама поставила тарелку на стол и положила руки ему на плечи, — если кто-то смеётся над моим лицом или говорит гадости — это их проблема, не моя. И не твоя. Мы ничего не можем с этим поделать. — Нет! — он отстранился. — Это твоя проблема! И моя! Они пытались затолкать меня головой в унитаз! Они хотели избить меня! И это только начало! Они теперь не отстанут! Мама побледнела. Даже шрамы на её лице, обычно розоватые и выпуклые, будто потускнели. — Ромочка, милый, мы поговорим с директором, мы… — Мы — ничего! — он почти кричал. — Ты должна была сгореть в том пожаре! Тогда бы я… тогда бы… Роман осёкся, увидев её глаза. В них обнажилась такая боль, такое потрясение, что внутри всё оборвалось. Звон разбивающейся посуды. Тарелка с блинчиками упала на пол, разлетелась на осколки. Малиновое варенье, похожее на кровь, растеклось по кафельному полу. Блинчики рассыпались, превратившись в бесформенную массу, смешанную с осколками фарфора. Они стояли и смотрели на это — разбитая тарелка, разрушенные блинчики. И что-то ещё, невидимое, но ощутимое, разбилось между ними. — Прости, — прошептал Роман, но мама словно не слышала. Она опустилась на колени и начала собирать осколки дрожащими руками. Тихо, без крика, без слёз. И это было хуже всего. Он остался один на кухне. Среди фрагментов маминой любимой тарелки и блинчиков с малиной. * * * Сон пришел не сразу. Роман долго ворочался, сжимаясь от боли и стыда. Синяки на теле — ничто по сравнению с пустотой внутри. А потом он оказался там. Похожий зал он видел в детстве, после пожара. Но теперь помещение выглядело огромным, бесконечным. Потолок терялся высоко во тьме. Стены, казалось, раздвигались с каждым шагом. А ещё всюду пылал огонь. Языки пламени лизали стены, обвивали колонны, танцевали на полу. Странно, но Роман не чувствовал жара: огонь выглядел призрачным, нереальным. В воздухе пахло дымом, гарью и чем-то сладким, напоминающим аромат восточных благовоний; отовсюду доносились голоса. Шепот, смех, насмешки. Макс и его компания — их слова сливались в единый хор. «Урод… мамаша-уродина… никчемный… музыкант недоделанный… Ноктюрн…» Голоса окружали его, преследовали, отражались от стен, множились эхом. Роман закрыл уши руками, но слова остались внутри его головы. «Трус… слабак… не смог защитить даже себя… куда тебе защищать мать…» Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, горло сжималось от ужаса. Ноги наливались свинцом. Огонь подбирался всё ближе. Самый сильный его страх — снова оказаться в огне. Снова всё потерять. «Лучше бы ты сгорел сам…» На этот раз голос был другим. Женским, знакомым. Мамин? Роман повернулся, ища источник звука. И в этот момент огонь расступился, образуя дорожку. По ней шла высокая, стройная незнакомка в платье цвета ночного неба, усыпанном серебряными звездами; черные с фиолетовым отливом волосы шлейфом спускались до самого пола, а лицо — совершенное, без единого изъяна — сияло мягким внутренним светом. В руках она держала таинственное веретено из чёрного дерева. Он узнал её. Та самая женщина, которую он видел в своем первом сне после пожара. Тогда она просила его сыграть. Теперь она снова приближалась, и огонь склонялся перед ней, как придворные перед королевой. Насмешливые голоса затихали, превращаясь в благоговейный шепот. |