Книга Невеста изумрудных принцев + Бонус, страница 36 – Tommy Glub

Когда капсула наконец открывается, я едва могу пошевелиться. Руки покрыты следами от игл, кровоподтеками. Голова кружится. На простыне под мной — пятна крови.

Кажется, это уже моя…

— Достаточно, — рычит пилот. — Она еле держится. Нам она нужна говорящей и чтобы нормально соображала.

Существо в белом молча кивает. На его планшете мигают данные — строчки символов, графики, диаграммы. Экран треснут в углу, изображение дрожит. Что-то там его явно интересует — он несколько раз прокручивает одну и ту же секцию, его дыхание под маской учащается.

— Аномалия в энергетическом поле, — наконец произносит механический голос из-под маски. — Требуется дополнительное исследование.

Что бы это не значило…

— Потом, — пилот поднимает меня на руки. Я слишком слаба, чтобы сопротивляться. — Сначала она отдохнет.

Последнее, что помню — коридор с мигающими огнями, где каждая вторая лампа перегорела, и чей-то разговор на незнакомом языке. Голоса звучат обеспокоенно, почти испуганно. Слышу, как кто-то роняет металлический поднос — звук разносится эхом по пустым коридорам умирающей станции.

Каюта крошечная — три шага в длину, два в ширину. Единственное окно выходит на мертвую секцию станции, где не горит ни одного огня. Койка жесткая, на металлической раме. В углу — базовый санузел, даже без зеркала.

Сажусь на край койки и разглядываю свои руки. Следы от игл превратились в фиолетовые пятна. Кожа горит там, где были диоды. Каждое движение отдается болью.

Слезы приходят внезапно — горячие, злые. Плачу беззвучно, закусив губу до крови. Растираю израненные запястья, пытаясь унять жжение.

— Риан, — шепчу в пустоту. — Риус... найдите меня. Пожалуйста…

Не знаю, сколько времени проходит. Может, минуты, может, часы. В каюте нет часов, а по виду из иллюминатора ничего не понятно. Только тишина и холодный свет аварийного освещения.

Дверь открывается резко. Пилот стоит в проеме, за ним — двое охранников в той же форме с кольцом и стрелой.

— Вставай. Хозяйка хочет тебя видеть.

Пытаюсь подняться, но ноги не слушаются. Колени подгибаются, хватаюсь за стену.

— Я… я не могу…

Пилот недовольно цыкает. Его единственный глаз сужается.

— Тащите ее, — бросает охранникам.

Они подхватывают меня под руки, почти несут. Ноги волочатся по полу. Стыдно за свою слабость, но сил сопротивляться нет.

Проходим через новые коридоры. Эта часть станции в лучшем состоянии — освещение работает, стены чистые. Но все равно чувствуется запустение — половина дверей заварена, вентиляция работает с перебоями.

Аморфное существо перетекает рядом. Его присутствие — единственное, что удерживает от паники.

«Скоро все изменится», — шепчет оно в моем сознании. — «Чувствуешь?»

Не успеваю ответить.

Удар сотрясает станцию. Мощный, оглушительный. Стены содрогаются, освещение мигает и гаснет. Аварийная сирена взвывает на одной ноте.

Охранники роняют меня. Падаю на колени, пытаюсь ладонями смягчить падение.

И тут — по всем громкоговорителям, на всех частотах — раздается голос. Низкий, рычащий, с характерным шипением на согласных.

— Это предупреждение вс-сем, кто находитс-ся на этой с-станции. Выдайте нашу ш-шахри, или мы разнес-сем это мес-сто в кос-смичесскую пыль. У вас-с ес-сть дес-сять минут.

Сердце замирает. Это голос Риана. Злой, опасный, но такой знакомый.