Книга Искушение, страница 59 – Лера Виннер

Он был абсолютно серьезен.

— У нас странные отношения, но мы умеем договариваться. Сейчас нам с тобой это на руку.

Это «нам» резануло слух, заставило поморщиться. Напомнило о чем-то, что он сказал в пещере, когда освобождал меня от цепи. Я не могла вспомнить саму фразу, лишь ощущение от нее, похожее на обжигающий короткий удар.

Что же там было?..

— Не могу больше об этом думать, — окончательно сдавшись, я оттолкнула ложку и, поставив локти на стол, начала растирать виски.

— Нужно поспать, — он последовал моему примеру и отодвинул тарелку, признавая, что ее содержимое несъедобно. — Пойду попробую договориться насчет ночлега.

Я не стала ни провожать его взглядом, ни говорить о том, что на комнату нам точно рассчитывать не приходится. В лучшем случае позволят переночевать на конюшне, и то не задаром.

Вырвавшись на свободу, в первые полгода я частенько договаривалась так: ночлег и ужин в обмен на мытье полов или посуды. Работы всегда было много, а еды и удобств мало, но сегодня мы оба настолько устали, что было уже все равно. Полы так полы. Хорошо хотя бы то, что в таком виде на меня никто не позарится и не придется ввязываться в драку. Такое в прошлом тоже бывало нередко.

Я поежилась, почувствовав на себе взгляд, и тут же выпрямилась, готовая к чему угодно.

Если здесь Итан или его человек…

Смотревший на меня мужчина не был человеком Итана. Я определила это сразу и наверняка, но спокойствия мне это не прибавило.

Он сидел в противоположном конце зала. Полутьма и накинутый капюшон не оставляли возможности разглядеть его лицо, но взгляд я ощущала кожей — горячий, внимательный, немного удивленный и очень заинтересованный.

Кто-то из тех, кого я обобрала?

Тогда нам точно несдобровать.

Запоздало сделав вид, что ничего не понимаю и не чувствую, я огляделась, ища герцога глазами, а когда нашла, забыла и о человеке в капюшоне, и об Итане, и о том, как чертовски мне хотелось лечь.

Он торговался с трактирщиком у прилавка. По-хозяйски выпятив огромное пузо, тот стоял, оперевшись о столешницу, и смотрел на Удо Керна с таким нескрываемым презрением, что как дышать я забыла тоже.

У герцога было странное выражение лица. В нём мешались возмущение, брезгливость и злость, и… Ещё что-то.

Я не могла слышать, о чем они говорили, но в каждом движении трактирщика читалась такая унизительная снисходительность, что начинала закипать даже я.

Губы чертова герцога сжались, и мне показалось, что сейчас он ударит эту зарвавшуюся мразь прямо в жирный живот, но вместо этого он только что-то коротко бросил в ответ, а потом снял с пояса и положил на прилавок свои ножны.

Оглушительный гомон, издаваемый пьяными и весёлыми людьми, отодвинулся для меня на второй план, когда трактирщик взял их. Вынув кинжал, — семейную реликвию древнего и знатного рода Кернов, — он осмотрел его с гордым видом победителя, а после вложил обратно и убрал под стол.

Лицо герцога сделалось нечитаемым. Должно быть, с таким же видом он стоял бы и на эшафоте.

Получив в обмен на ножны ключ, он сказал трактирщику что-то еще, а потом, не дожидаясь ответа, развернулся и направился обратно ко мне.

В каждом его движении, в развороте плеч читалась такая усталость, что я сидела, не шевелясь, в ожидании его приближения.

— У нас есть комната.

Он был мертвенно бледен, но взгляд остался спокойным.