Книга Северный ветер, страница 179 – Александрия Уорвик

Король молча указывает на стул справа от себя. Моя тарелка передвинулась.

Колеблюсь всего миг – повод для гордости, – затем занимаю свое новое место. Мы с Бореем еще никогда не сидели так близко за трапезой, но трудностей быть не должно. Я сегодня провела столько времени в его компании, что уже привыкла.

– Итак, – говорю я, сделав глоток воды, – что подают сегодня?

Борей поднимает руку, и слуги ставят на стол шесть блюд, накрытых крышками. По их серебряным изгибам растекаются отблески огоньков свечей.

– В Городе богов, – начинает Борей, – трапеза – дело общественное. Ничто не приносит богам больше удовольствия, чем наедаться досыта, ублажать свою ненасытную натуру, какую бы форму это ни приобретало.

Он открывает самое маленькое блюдо, которое стоит с левого края. Посреди серебряной тарелки лежит круглый красный фрукт, разрезанный пополам. Под ним скопился оранжево-алый сок.

– Принятие пищи завязано на осязании, – продолжает король. – Цель трапезы – пробуждать чувства. Таким образом, мы кормим того, кто сидит по правую руку.

Тупо моргаю, уверенная, что ослышалась.

– Кормим? Как…

Борей ждет, и его глаза кажутся совсем черными. Голубая радужка такая тонкая, будто ее и вовсе нет.

Легкие расширяются и расширяются, пока укол под ребрами не заставляет меня наконец выдохнуть. К тому времени я вновь обретаю почву под ногами.

Это танец, полагаю. Борей протягивает мне руку, и я должна решить, принять его или отвергнуть. Я не трусиха. Может, чувствую себя не в своей тарелке, но я не единственная, кто сейчас рискует. Мысль странно, даже извращенно утешает.

– Покажи, – требую я.

Король движется без спешки. Словно скульптор – с такой тщательностью и любовью он разделяет фрукт на дольки, высвобождает из кожуры. У меня внутри туго скручивается узел. Я никогда не отличалась терпением, и потому слушать, как Борей медленно расчленяет фрукт, – отдельный сорт мучения.

Закончив, он перегибается через подлокотник своего стула, лицо в считаных сантиметрах от моего лица. У меня трепещут ноздри. Запах короля этой ночью гуще, тяжелее, насыщеннее.

– А сейчас нужно открыть рот, – негромко подсказывает Борей.

Точно. Это было бы кстати.

Губы сами собой приоткрываются, будто что-то подсказывает мне сделать это, и кусочек фрукта проскальзывает между ними, слегка сладкий, слегка мускусный. Борей отстраняется, хотя по-прежнему остается слишком близко, и наблюдает, как я жую. Из уголка моего рта стекает капля сока. Борей прослеживает ее извилистую дорожку пристальным взглядом, стиснув зубы. Смахиваю ее тыльной стороной ладони.

Борей сглатывает.

– Теперь ты, – низкий, хриплый рокот.

Невольно стискиваю бедра пальцами, взгляд падает на губы Борея. Мне они всегда казались самой мягкой его частью. Таких не должно быть у мужчин, однако они неведомым образом лишь добавляют ему привлекательности.

– Испугалась? – тянет король вкрадчиво, сверкая острыми клыками.

Вскидываю взгляд, щурюсь.

– Мерзавец.

Борей насмешливо хмыкает. А я, должно быть, сплю и вижу сон, ведь так редко слышу этот звук, что с трудом его узнаю.

Я пришла в Мертвые земли, чтобы убить короля. А теперь мы друг друга кормим.

Я смогу. Я это сделаю.

Собравшись с духом, я выбираю дольку фрукта и подаюсь к Борею. Он обхватывает мое запястье, удерживает. Крепко, не вырваться. Наши взгляды сталкиваются, и у меня между ног разливается жар, когда Борей медленно втягивает в рот мякоть.