Онлайн книга «Северный ветер»
|
Все мысли вышибает из головы. Горячие, влажные губы обхватывают и мои пальцы, и он проглатывает слюну, смешанную с фруктовым соком. Как дышать, как дышать, как дышать… Борей собирает остатки сока, затем наконец проглатывает и мякоть. Жар все сильнее растекается под кожей, опаляя с головы до ног. Жду, что Борей наконец меня отпустит, но этого не происходит. В его груди рождается низкий рокот, отдаваясь резкими волнами вверх по моей руке. И в ответ сжимается мое естество, ведь этот звук сродни тому, что мог бы издать зверь, охваченный безумием и желанием, самым низменным из страстей. Кончик языка, поиграв с подушечками пальцев, скользит в промежуток между указательным и средним. Вылизывает кожу, не оставляя без внимания ни одного местечка, и моя грудь наливается тяжестью. Борей ни на мгновение не отводит глаз. Ни разу не моргает. Он выдерживает мой взгляд с подчеркнутой дерзостью, даже откровенным вызовом. А я застываю на самом краешке стула, в мучительном нетерпении ожидая следующего шага. Но Борей отстраняется, и я снова обращаю внимание на его губы, блестящие от влаги. Вдруг понимаю, что мы успели наклониться друг к другу совсем близко, ведь я вижу голубые прожилки его радужек, словно трещинки света. Его дыхание щекочет мои приоткрытые губы. Язык на пальцах – лишь начало. Представляю его на других частях моего тела. На груди, между ног, как горячий рот смыкается там, где я так изнываю. А Борей, будто бы не он только что вышиб у меня почву из-под ног, откидывается на спинку стула и снимает крышку со второй тарелки, чуть большего размера. На ней оказывается маленькая чаша с чем-то похожим на бульон. От жидкости поднимается пар. – Это бульон из кости пятнистой элимны, что-то сродни куропатке. У богов она считается деликатесом. Весь из себя вежливый, культурный, исполненный достоинства. Я почти оскорблена. Его что, вообще никак не затронуло? – Птицу отлавливают по осени, когда жара начинает спадать. Усилие приходится сделать немалое, но мне удается унять бешеный галоп сердца. Если король так упорно держит лицо, то и я буду. – Ты глоток, потом я глоток? Завитки пара неожиданно завораживают. Цокнув короткими когтями по чаше, Борей подносит ее к губам, но не пьет. – Я делаю глоток, – спокойно произносит он, – а потом передаю его тебе. И поясняет в ответ на мой непонимающий взгляд: – В рот. – В рот? – Так делается в Городе богов, – хладнокровный, невозмутимый. Да ладно? То есть он говорит, что в этой пронизанной пикантностью традиции участвуют все боги, даже близкие родственники? – Если вдруг ты не заметил, – сиплю я, – мы уже не в городе. Мы в Мертвых землях. И от мысли о том, как его губы накроют мои… о, я об этом думала. Я же не хладный труп. Я неприлично много думала о том поцелуе в оранжерее, пусть он и был подарен в утешение. А тут никаким утешением и не пахнет. Это нечто темное, необузданное, вскрытое, как рана, причиняющее боль. Это голод. – А, – Борей опускает чашу на стол. – Так ты боишься. Теперь король точно знает, как ткнуть в слабые места, в самую мякотку. Но если он хочет бросить мне вызов, то я его с радостью приму. – Давай. Я с ума сошла, безумна, совершенно очумела… Борей набирает в рот немного бульона, наклоняется ко мне, обнимает мою голову ладонями. Сердце трепещет, я облизываю губы в предвкушении поцелуя. Обхватываю запястья Борея пальцами. Чтобы удержаться. Чтобы удержать его рядом. |