Книга Северный ветер, страница 83 – Александрия Уорвик

– Это к делу не относится, – парирует король. – Если один сумел прорваться через Темь, кто будет следующим? Растет сила, с которой я не уверен, что смогу долго бороться.

– Говори что хочешь, – отбриваю я, – но я никогда не отвернусь от того, кто нуждается в помощи. Даже от тебя.

Последнее выскальзывает нечаянно.

Король стужи открывает рот. Затем, будто мои слова наконец доходят, закрывает его. Имела ли я в виду то, что сказала? Ни капли. Честно говоря, сама в полнейшем замешательстве, как это я такое выдала.

Воцаряется неловкая тишина.

И тут я осознаю, что именно король сказал за мгновение до.

– Погоди, то есть он прорвался сквозь Темь? Я думала, в Мертвые земли могут попасть только мертвые.

Король потирает рукой в перчатке подбородок, размазывая грязь еще больше.

– Верно, если бы Темь была цела.

– Что?

Он ведет меня обратно в лазарет. Альба куда-то слиняла, что, наверное, хорошо. Король размашистым шагом подходит к раненому, оттягивает его веко, и я ахаю. Глаз – зрачок, радужка, склера – полностью черный.

– Но…

– Видишь?

Король указывает на то, что я приняла за обморожение, но теперь, вблизи, я замечаю, что чернота находится… под кожей. И она не неподвижна. Пятна кажутся живыми, они подергиваются и скручиваются уродливыми пятнами.

От неправильности всего этого сжимается нутро.

– Он будто превращается в темняка.

– Именно это и происходит.

Не могу отвести взгляд от теней. Неправильно. Неправильно, неправильно, неправильно.

– Я думала, это обморожение. Я не знала, кто он.

На шее расцветает черное пятно, затем тускнеет.

– Что ты с ним сделаешь?

– Он должен быть убит. Скажу Альбе дать ему белладонну. Яд, но он не причинит боли.

Куда больше великодушия, чем я ожидала от короля.

– Есть новости о темняке? – спрашиваю я.

С тех пор, как я гонялась за ним по хитросплетению коридоров этого места, прошло три дня. Следующим же утром Орла пришла и сообщила, что тварь не нашли, если та вообще была, но расследование продолжат.

– Нет, – отвечает король. – Никаких.

Он сжимает пальцами переносицу, зажмурившись.

– Кто-нибудь уже проникал раньше?

– Защиты здесь – сильнейшие из всех, что в моей власти. Ничто не проникнет без моего ведома. Ничто.

И все же кое-что проникло.

Мой взгляд вдруг падает на ужасную рану на левом предплечье короля, где разорвана туника. Он, кажется, даже не замечает, сколько у него хлещет крови.

– Ты ранен.

– Жить буду.

Точно. И все же я ловлю себя на фразе:

– Еще воспалится. Давай промою.

Не знаю, откуда берутся эти слова. Как по мне, пусть гноится. Умереть не умрет, но помучается. Боль же он чувствует. И все же он пришел и спас меня от смертельной опасности, от рук его подданных, и я не могу это забыть.

– Я быстро справлюсь.

Он переминается с ноги на ногу. Я на ровном месте взяла и смутила Короля стужи.

– Ты не снищешь благосклонности, жена.

Да сдалась она мне от него.

Пройдя мимо, бросаю через плечо:

– Сюда.

Подобно тому, как я знаю, что солнце всходит на востоке, я знаю, что король за мной последует. Пусть отрицает сколько влезет, но я ему интересна. И какой-то крошечной, извращенной части меня интересен и он.

Указываю на свободную койку.

– Сядь.

Он садится.

Вода в горшке все еще горячая, и я переливаю немного в миску, беру чистую ткань и пододвигаю стул.

Король застывает, когда я притягиваю его руку к себе, чтобы рассмотреть рану, но не пытается ее отдернуть. Он держится так напряженно, что напоминает свернувшегося кольцами, готового напасть аспида.