Книга Нелюбимая жена-попаданка для герцога, страница 41 – Ульяна Соболева

Лицо. Моложе — да это мягко сказано. Даже не юное, а будто кто-то взял хорошую генетику, намешал капельку благородной крови, щепотку дерзости, щедро добавил скул и глаз, и вуаля — подайте корону, эта леди рождена для интриг и фуроров.

Огромные глаза — зелёные, яркие, как листья у весеннего букетика с перчинкой.

Брови выразительные, с легким изгибом, будто специально сделаны для того, чтобы вскидываться на наглецов. Нос — аккуратный, курносенький, такого у Анны Викторовны не было. Губы — полные, мягкие, но с той самой линией, от которой у мужчин случается приступ фантазии, а у женщин — приступ зависти. Ни морщинки.

Ни тени усталости. Ни следа прожитых десятилетий.

Я наклонилась ближе. Даже кожа под глазами гладкая. Ни синяков, ни мешков. У Анны Викторовны они были всегда — спасибо ночным дежурствам, стрессам и кофе без конца. А тут? Ухоженность. Свежесть. Живость. Даже волосы — длинные, тяжёлые, как лён, блестят золотом, будто их ополаскивали в солнечном чае с ромашкой.

— Вот это ты... — прошептала я себе. — Мда. Вот это я?

И в этот момент что-то щёлкнуло. Где-то в голове. Глухо, как дверца старого шкафа, наконец-то захлопнулась. Я больше не Анна Викторовна. Не терапевт, не пенсионерка, не та, кто несёт сумку с аптечкой и щадящую иронию. Я — Вайнерис.

Женщина с лицом, которое способно вызывать войны. С телом, за которое точно стоит побороться. С голосом, который можно и в постель, и на совет. Я — не случайная ошибка во времени. Я — фактор изменений.

Я улыбнулась. Легко, чуть дерзко. Губы в зеркале ответили — и это была уже не старая я. Это была я новая.

— НУ что ж, Вайнерис, — сказала я вслух, поправляя сергу и встряхивая волосами. — Давай покажем этим средневековым засранцам, что бывает, когда женщина получает вторую молодость... и ни грамма желания быть тихой.

Утро застало нас врасплох, но только тех, у кого не было плана. А у меня он был.

Четкий, как график дежурств в поликлинике, и жёсткий, как костяной корсет. Райнар — болен. Замок — кипит тревожным молчанием. Слуги шепчутся, Агнесса крестится, Роберта мечется между чемоданом и мной, будто надеется, что я забуду про отъезд, споткнусь и решу остаться. Бедняжка. А я пока не выздоровеет Райнар собираюсь пожить в том домике. А еще договориться с крестьянами. Есть у меня для них интересное предложение.

Ну и бумаги, я сделала домашнее задание и все подготовила. Очень быстро.

Считаю я отлично как заправский бухгалтер и мне было достаточно посмотреть на счета. Да, уж, Райнар, положение у нашего герцогства незавидное. Теперь надо договориться с соседями, которые на что-то там претендуют в счет каких-то там долгов. Вот и разберемся.

Управляющий прилип к стене, как обои в сыром подвале, с выражением лица, которое в иных обстоятельствах означало: «я бы вам, конечно, помог, но я —трагедия в человеческом обличии». Он мял в руках какую-то записку, вымучил горсть смелости и всё-таки выдал:

— Миледи... может, всё же подождём... письма?.. Официального?

Я обернулась к нему, медленно, как делают те, кто сейчас кого-то съест — но сначала посмотрит в глаза. Он дернулся.

— Сначала был удар, — сказала я спокойно. — Теперь будет ответ. Без конвертов.

Роберта ойкнула, запнувшись о собственные ноги. Где-то в углу самодовольно замурчал Василиус. Кот, между прочим, уже обосновался в дорожной корзинке, как будто именно ему поручено вести переговоры с соседями. Улегся на мягкую подстилку лапу свесил, хвостом лениво подёргивает Выглядит как лорд собственной делегации. Даже почесался для солидности.