Книга Нелюбимая жена-попаданка для герцога, страница 67 – Ульяна Соболева

И я подумала — может, правда не зря. Ни это тело, ни это мир, ни я сама.

Может, этот странный, невозможный шанс — не ошибка, а подарок.

А еще я безнадежно и бесповоротно влюблена. В собственного мужа...И никогда в моей жизни я еще не была так счастлива.

Я проснулась, и первым, что услышала, было мурлыканье. Мягкое, нахальное, слишком громкое для этого проклятого часа. Василиус уютно устроился у меня на подушке, лапой нежно касаясь моего лица, как будто проверял: цела ли хозяйка после всех... событий. Ну и да, заодно считал нужным напомнить: «Доброе утро, твоя жизнь снова перевернулась с ног на голову, пора бы привыкнуть».

Я приоткрыла глаза и долго смотрела в потолок. Каменный, прохладный, серый, такой же, как и всегда... но нет, внутри всё было иначе. Я чувствовала это кожей, костями, каждой клеткой. Будто мир за ночь сдвинулся, и теперь центр тяжести оказался прямо подо мной. Что-то изменилось. Слишком сильно. Слишком быстро.

И теперь оставалось только понять — к лучшему или... как всегда.

Потянулась. Ой. Ошибка.

Тело отозвалось целым оркестром ощущений: приятно тянущая боль в мышцах, где-то лёгкая ломота, и эта странная лёгкость внутри, которая обычно появляется только после очень удачного спорта или... ну, мы понимаем, да?

Я закрыла глаза и выдохнула.

Вчера. Райнар. Эти руки. Эти поцелуи. Этот жар — не только от болезни, наконец-то. И его лицо... так близко. Суровое, злое, но живое. По-настоящему живое.

Господи, Вайнерис, что ты творишь? Или точнее — кто тебя творит теперь?.

Василиус замурлыкал громче и по-хозяйски ткнулся лбом в мою щёку. Ну конечно.

Комментатор с хвостом тут как тут:

— Не смей, — пробормотала я, уткнувшись лицом в подушку. — Даже не начинай.

Он фыркнул, будто именно это и собирался сделать, и взгляд его был... слишком красноречивым. Вот уж кто знал все секреты этого замка и моих перепадов настроения. Кот, который видел больше, чем положено, и, судя по глазам, осуждал качественно и с удовольствием.

Я села, обхватила колени руками и замерла. В комнате было спокойно, только легкий сквозняк шевелил полог кровати. Но внутри... внутри скреблась тревога. Как та самая мышь в кладовке: вроде мелочь, но грызёт основательно.

Что теперь? После всего этого? После ночи, после поцелуев, после... после нас?

Я провела рукой по волосам, заметила, что прядь выпала из причёски. Смешно. Так тщательно вчера собирала, чтобы выглядеть достойно, а теперь сижу тут, растрёпанная, с кошачьей шерстью на платье и мыслью, что жизнь снова готовит подлянку.

— Василиус, — вздохнула я. — Чует моё сердце, что всё это только начало. И вряд ли — сказки с хэппи-эндом.

Он посмотрел на меня с таким видом, будто хотел сказать: «Гений, блин, только догадалась?» и перевернулся на спину, вытянув лапы, как самый беззастенчивый комок наглости.

Я усмехнулась. Уверенность была. Сила появилась. Тело — напоминало, что ночь была... ох какая ночь. Но душа... душа знала: буря впереди. И я к ней готова.

Замок шептал. Причём не так, как обычно шепчут старые стены в дождь или когда ветер завывает в коридорах. Нет, этот шёпот был живой, цепкий, липкий, как паутина, которую нарочно растягивают по углам, чтобы кто-нибудь да вляпался. И он полз из кухни, из коридоров, из каждой каменной трещинки этого мрачного замка. Слуги переглядывались, притихали при моём появлении и всё чаще склоняли головы не в знак уважения, а так, как склоняют, когда хотят, не встретиться взглядом.