Книга Жена приговорённого, страница 41 – Глория Эймс

Не успела я спросить, как мы пролезем туда вместе с лошадьми, как Лонкоя подвела свою перепуганную кобылку вплотную к стене и протолкнула через лаз одним движением.

Видеть, как пространство вокруг лошади сматывается в клубок, оказалось гораздо страшнее, чем слушать отвлечённые рассуждения на лекциях. Одно дело, когда магистр Родрун рассказывал о способности огненных жуков проходить через стены с помощью магии расширения твёрдых пород. Совсем другое дело — когда на твоих глазах целая лошадь протискивается в лаз, в котором бы и кошка застряла.

Не теряя времени, Лонкоя впихнула под стену и мою лошадь, а затем схватила меня за руку:

— Идем! Не сомневайтесь, я знаю, что делаю!

В её голосе звучала абсолютная уверенность. Шагнув следом за ней, я почувствовала, как проваливаюсь в бездонную пропасть. Мимо замелькали переплетения стеблей, сжимая пространство в тёмный туннель.

А затем всё резко закончилось, и мы кубарем выкатились на лесную поляну.

Отдышавшись, я приподнялась и увидела, что наши лошади мирно пощипывают траву. Светило солнце, от мокрой земли поднимался пар, как бывает после летней грозы.

— Ух, получилосы — радостно констатировала Лонкоя. — Вытащила всё-таки!

— Ты это уже делала? — осторожно спросила.

— Если честно, то нет, — призналась повеселевшая девушка. — Зато хорошо изучила теорик! Главное — вовремя распознать правильный лаз. В неправильном и перемолоть могло.

— Хорошо, что ты сейчас сказала об этом, а не тогда! — с чувством сказала я.

— Да ладно тебе! — рассмеялась Лонкоя.

Мы так легко перешли на «ты», что и дальше продолжили общаться, как подружки.

— Итак, где же мы? — я огляделась в поисках хоть какого-то намёка на местность.

Лес здесь был такой же, как и до провала в пространстве: буковый, с плотными зарослями колючего остролиста и ежевики в подлеске. Но теперь мы не могли обнаружить ни малейшего признака дороги или хотя бы тропы. Нас выбросило в давно не хоженые места, и как выбираться отсюда — мы слабо представляли.

Верхом на лошадях мы возвышались над лабиринтом остролиста, но куда бы ни посмотрели — повсюду были всё те же одинаковые буковые стволы.

Лошади шли через остролист осторожно, слегка вздрагивая от прикосновения колючек. Мы продвигались наугад, ориентируясь по солнцу, и к тому же слишком медленно. Но других способов продолжать путь пока не было.

Когда солнце уже едва проглядывало между потемневших стволов, мы выбрались на обрыв, под которым текла речушка.

— Хотя бы от жажды мы здесь не погибнем! — весело заметила Лонкоя.

Мы спешились, напоили лошадей и решили проверить, нет ли на другой стороне дороги. Но вместо неё увидели вполне добротную хижину из вертикально поставленных брёвен, с соломенной крышей и крошечными окнами.

— Сойдёт для ночёвки, — решила я.

Брод нашёлся почти рядом. Через несколько минут мы открыли ветхую дверь хижины. Кто-то заботливо приготовил вязанку дров, и вскоре в очаге весело запылал огонь. Лонкоя блаженно растянулась на лавке:

— Как хорошо, что мы нашли тот домик! Интересно, кто в нём живёт? Может, это хижина охотников?

— Главное, чтоб хозяин попался спокойный, — осторожно заметила я. — Что-то меня украшения смущают.

— Ты про серпы? — спросила Лонкоя, указывая на стену, где на гвоздях висели три длинных серпа, посвечивающих остро заточенными лезвиями.