Книга Тайная помощница для ректора-орка, страница 10 – Татьяна Демидова

— Вижу, ты всё понимаешь, — его голос звучит тихо, почти интимно, и это звучит страшнее любого его самого громкого обвиняющего рыка.

Я молчу, опустив глаза в пол, и киваю. Понимаю, я конечно. Мы в одной ловушке. Связанные одной цепью, одним ядовитым дымом.

И отчётливо понимаю, что именно придётся сделать, к чему ректор сейчас ведёт разговор. Ужас-то какой… Не может быть, чтобы это была правда…

— Остаётся только один выход, — его слова падают в гулкую тишину мастерской, как тяжёлые, отполированные камни, — единственный способ сбросить это напряжение и дать телу то, чего оно требует. Настоящие гормоны, которые в данный момент мы ничем не сможем заменить. Аналог которых попросту нет времени синтезировать.

Я опускаю голову, чувствуя, как по щекам разливается огненная краска. Жар пышет от кожи, а внутри всё сжимается в тугой, болезненно-сладкий комок.

Знаю я, всё ведь знаю, что он прав. Другого пути нет.

Знания, выстраданные за годы учёбы, безжалостно подтверждает его слова. Подобные побочки экспериментов с эмориумом — далеко не новость. Я-то думала, что я в безопасности, потому что десятки раз всё просчитала.

Я молча киваю, не в силах вымолвить ни слова.

Стыд и отчаяние сдавливают горло, но под ними — тлеющая, готовая вспыхнуть искра облегчения.

Ведь я всё ещё жива. И… как бы это не было страшно и стыдно признавать — он знает, что делать. Я не одна…

Ректор медленно приближает пальцы к моему лицу.

Его движение плавное, почти гипнотическое.

Он не хватает меня, не принуждает. Мягко, но без возможности отказа, поднимает мой подбородок, заставляя посмотреть на него. Его пальцы кажутся обжигающе горячими на моей коже.

— Не бойся, — говорит он, и в его низком, всегда таком твёрдом голосе вдруг слышатся новые, незнакомые нотки. — Я буду нежен с тобой.

Эти слова обрушиваются на меня.

Они звучат как приказ, от которого невозможно ослушаться, и как обещание, от которого перехватывает дыхание.

По моей коже бегут мурашки, а низ живота сжимается судорожно и влажно. Весь мир сужается до его золотистых глаз, до его лица, до густых теней, лежащих на его суровых чертах.

Он не ждёт моего ответа. Возможно, он видит его в моих широких зрачках, в предательской дрожи, что пробегает по моим рукам.

Его руки медленно, почти плавно обнимают меня. Одна ложится на спину, чуть ниже лопаток, вторая — на поясницу. Его ладонь — огромная, тяжёлая и невероятно горячая. Он властно, но без грубости прижимает меня к себе.

Я чувствую всю разницу в наших размерах. Его высокое, могучее тело полностью подчиняет моё.

Твёрдые, рельефные мышцы груди и живота упираются в меня, а тот самый жёсткий, огромный бугор врезается в низ моего живота, заставляя меня непроизвольно выдохнуть и прижаться к нему сильнее.

Он пахнет озоном, дорогим мылом и чистой, животной мужской силой. От этого запаха кружится голова.

Его лицо приближается. Я инстинктивно зажмуриваюсь, ожидая… чего? Грубости? Нетерпения?

Поцелуй оказывается неожиданно медленным. Властным, но изучающим.

Его губы, тёплые и чуть шершавые, прикасаются к моим, и всё моё естество сжимается от внезапной, ослепительной вспышки желания.

Ректор не спешит, словно пробуя меня на вкус, исследуя каждую секунду этого первого соприкосновения. Потом кончик его языка касается линии моих губ, требуя подчинения, и я безропотно, с тихим стоном открываюсь ему, позволяя ему углубить поцелуй.