Книга Фальшивая вдова или Наследство на двоих, страница 11 – Вероника Крымова

Берти, нимало не смущенный, вдруг взлетел с сухим шелестом крыльев на плетеную ручку корзины и с этой высоты попытался схватить клювом самое румяное яблоко.

– Берти хороший! – закапризничала Джоди, подбегая и сгребая птицу в охапку. – Он просто проголодался!

– Он же неживой! – взмолилась женщина, сжимая в руках свой передник. – Я слыхала, зомби на людей нападают и мозги пожирают!

– Вовсе Бертольд не такой! – возразила девочка, прижимая к себе петуха, который беспомощно свесил голову. – Он, конечно, негодник, и почтальона один раз клюнул в задницу, но тот его шлепнул газетой. Ладно уж, пойду, пока няня не хватилась, а то вечером опять нажалуется на меня папуле, а я не люблю, когда он сердится. Мы потом вместе на чай придем, к леди Аннабель!

С этими словами девочка, неловко неся впереди себя дергающегося петуха, выпорхнула из холла. Женщина тут же подскочила к двери, захлопнула ее на засов и, прислонившись лбом к прохладному дереву, тяжело выдохнула.

– Ух, чтоб этого петуха! Суп варить – поздно, прикопать вечерком от греха подальше, с осиновым колом в груди, и ладно.

– Осиновый кол… это вроде от вампиров, – робко подала я голос, чувствуя себя абсолютно растерянной.

– Да какая разница! – крякнула дама, отходя от двери. – Нежить она и есть нежить. Я вам в господской спальне постелю.

– Спасибо, – кивнула я, пытаясь вернуть разговору хоть какую-то форму вежливости. – Простите, вы не представились. Как к вам обращаться?

Она остановилась и медленно повернулась ко мне. На ее усталом лице появилось выражение глубочайшего, почти театрального изумления.

– Так… миссис Хиггинс, я. Элис Хиггинс. Горничная, экономка, повариха… по обстоятельствам. Неужто запамятовали? – произнесла она с такой ледяной вежливостью, что стало ясно: никакая я здесь не «леди», а досадная помеха, с которой приходится мириться. Пока что.

– Да, наверно, забыла, простите, – осторожно, подбирая слова, проговорила я. – Не напомните, когда мы с вами виделись в последний раз?

Миссис Хиггинс фыркнула и принялась вытирать уже идеально чистую поверхность консоли краем фартука.

– Еще бы не забыть, – проворчала она себе под нос, но так, чтобы я непременно расслышала. – Когда голова ерундой разной забита, то не то, что прислугу, мужа родного позабудешь. В последний-то раз виделись в ваш медовый месяц, как же. Когда покойный лорд Виктор привел вас в этот дом. Ненадолго, правда, заскочили. Да ладно, что уж попусту болтать, – она резко развернулась. – Пойду ужин ставить готовиться, а уж потом за яблоки примусь. Дел-то невпроворот, не то, что у некоторых.

Она коротко кивнула в сторону лестницы.

– Пойдемте, я вас отведу.

Спальня, куда меня проводила миссис Хиггинс, дышала тем же угасающим величием, что и холл. Она была подобна старинному дубу, чья мощь уступила место времени: кора-обои местами отслаивались, обнажая штукатурку с плесенью. Паркет под ногами, когда-то, должно быть, сиявший, теперь лежал тусклый, облупившийся и скрипел устало при каждом шаге, моля о покое и обновлении. А выгоревшие бархатные портьеры, тяжелые и неподвижные, висели как запылившиеся знамена забытой эпохи, безуспешно пытаясь удержать последние лучи угасающего света.

– Сыровато здесь, ничего не поделать, – пожилая дама бросила в камин охапку хвороста, и тот с треском вспыхнул, отбрасывая на стены беспокойные тени. – Дымком, бывает, поддает – добротных дров не видела уж лет десять, так, сушняком помаленьку топлю.