Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 81 – Арина Лунная

Мы подходим ближе, завороженные. Но чем ближе мы, тем очевиднее становится странная неправильность.

— Он… не целый, — шепчет Амелия, и в ее голосе — не разочарование, а понимание.

Она права. Кристалл рассечен пополам неровным, болезненным сколом, будто его разломили с огромной, отчаянной силой. Здесь лежит лишь одна его половина. Вторая… исчезла.

— Как и говорилась в старинных писаниях, — тихо говорит Серафим с порога. Его голос, низкий и безжизненный, эхом разносится по каменному коридору, наполняя его древней мудростью.

Я отрываю взгляд от сверкающего осколка и смотрю на Амелию. Это не поражение. Это не тупик. Это новая глава. Испытание, которое нам предстоит пройти вместе.

Я снова беру ее руку. Не для поддержки, а как соратник, как партнер, как половина единого целого.

— Мы найдем вторую половину, — говорю я, и в моих словах нет ни тени сомнения. Только твердая, как сталь, уверенность. — Вместе.

Она обводит взглядом нашу маленькую, только что открытую вселенную тайн, и ее пальцы сжимают мои в ответ тепло, крепко, безоговорочно. В ее улыбке есть тень усталости, но главное в ней непоколебимая вера.

— Я знаю, — отвечает она просто. И в этих двух словах весь наш будущий путь.

Амелия

Тишина тайной комнаты давит на уши гуще, чем любая гроза. Воздух неподвижен и стар, им трудно дышать. Я стою, не в силах оторвать взгляд от сверкающего осколка на пьедестале. Половина. Вся эта битва, все пройденные испытания, снятые печати, и мы получаем лишь осколок. Обломок обещания.

«Сердце Пламени». Оно пульсирует передо мной ровным, теплым светом. Оно… живое. И оно зовет. Тихо, настойчиво, словно эхо. И оно где-то в крови. Эхо, которое я так долго заглушала, боялась услышать.

— Мы найдем вторую половину. Вместе.

Рука Джонатана сжимает мою, и его слова разбивают оцепенение. Его прикосновение не просто поддержка. Это якорь. Пока он со мной, я не заблужусь в лабиринтах собственного страха.

Я делаю шаг вперед, к пьедесталу. Моя тень падает на кристалл, и он на мгновение вспыхивает ярче, словно в знак признания.

— Не трогай его, — тихо предупреждает Серафим с порога. — Его сила сейчас нестабильна. Он узнал тебя, но он… ранен.

Я киваю, не глядя на него. Я и не собираюсь брать его. Пока. Вместо этого я обвожу взглядом стены. Голый камень. Ни фресок, ни надписей. Ничего, что могло бы указать путь.

— Бабушка, — шепчу я, закрывая глаза. — Ты привела меня сюда. Дай же мне знак. Что дальше?

Я кладу ладони на холодный камень пьедестала, по соседству с кристаллом. И тут же меня отбрасывает назад.

Визг.

Не звук, а вибрация, разрывающая разум. Белый, обжигающий свет. Пыльный запах полыни и лекарств.

Я не я. Я она. Мои руки, старческие, в коричневых пятнах, сжимают обе половинки «Сердца». Они обжигают, они кричат, в них бьется вся боль мира. За окном дым. Крики. Они идут сюда. За этим. За мной.

— Я не отдам тебя им, — шепчу я хриплым, не своим голосом. Сила бьет из меня потоком, выжигая душу. — Я не прячу тебя. Я разрываю тебя пополам. Лучше ничего, чем рабство. Лучше забвение, чем погибель в чужих руках.

Одна половина остается здесь, в самом сердце больницы, под защитой печати, что впитали мою жизнь. Вторую… вторую я отдаю земле. Лесу. Будущему.

— Для истинного сердца, — успеваю подумать я, прежде чем тьма накрывает меня с головой. — Для того, кто сможет простить…