Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 121 – Вера Ширай

— Как видите, матушка, — мягко перебил её герцог, — я всё же освободил вас от этого пагубного влияния сомнительной личности. Не правда ли?

Он посмотрел на неё не с упрёком, как можно было бы ожидать, а с тихой, почти сыновней улыбкой — полной заботы и понимания.

— Мне следовало проверить его бумаги раньше, — продолжил он, уже скорее признаваясь самому себе. — Я был поглощён делами при дворе и упустил из виду предательство, которое зрело прямо под нашим носом.

— Но всё не так… Он хотел нам помочь… — заговорила вдовствующая герцогиня, голос её дрожал. — Его волновала судьба Ричарда.

Герцог не перебивал. Он молчал, позволяя ей говорить — не потому, что соглашался, а потому, что и сам пока не до конца понимал, какая именно угроза, по её мнению, нависла над семилетним мальчиком. Я тоже была удивлена ее фразой.

— Он так слаб как наследник, но он всё еще может стать таковым, — выдохнула она, взгляд её стал почти отчаянным. — И она не взлюбила его поэтому. А если... если твои дети окажутся слабее? Что тогда?

Я сидела молча. Я всё ещё не могла понять, наследником чего считается Ричард. Кто он в этой запутанной истории?

— Кервин был уверен, что она использует его деньги на жизнь, закрывает долги своей семьи — добавила герцогиня, — прикрывает свои… авантюры дорогами и сеялками. А ты знаешь, деньги на жизнь — это святое для младших детей.

В знатных домах только старший ребёнок наследовал титул и основное состояние. Остальные — младшие сыновья и дочери — получали отдельные средства, "деньги на жизнь", позволяющие им найти свой путь: кто-то поступал в академии, кто-то шёл в науку или к духовенству, а юноши из благородных семей — могли купить себе рыцарский титул, доспехи и лошадь, чтобы искать славу на чужих землях. Самые состоятельные — приобретали наделы и становились лордами под покровительством более влиятельного сеньора.

Только я никак не могла понять, причем тут я и дороги?

— Дорогая миледи, вам не стоит об этом беспокоиться. Я пока не выделял деньги на жизнь для Ричарда. Но когда придет время, он получит тот максимум, который я смогу дать. Миледи Оливия никак не могла брать то, чего еще нет. — подвел итог герцог.

* * *

До этого момента я не могла представить, что увижу вдовствующую герцогиню такой сломленной обстоятельствами. Эта всегда собранная, уверенная в себе женщина теперь сидела молча, опустив взгляд на собственные ладони, будто надеялась, что именно они смогут дать ей ответы, которых она не находила в словах собственного сына.

Шквал новостей, рушивших устои привычного мира, впервые сделал её по-настоящему безмолвной. Она не пыталась спорить, не обвиняла и не требовала — и именно это молчание пугало меня больше всего.

Герцог подошёл к матери и сел напротив. Мягко, но уверенно он взял её руки в свои, словно возвращая ей опору хотя бы на мгновение. Несколько слов, сказанных тихо, почти интимно: обещание, что всё будет улажено. Что он лично докопается до истины. Что ей не о чем беспокоиться — он сам займётся всеми делами.

Она не ответила. Только кивнула, всё так же глядя в никуда.

По завершении разговора герцог жестом подозвал слуг и попросил проводить вдовствующую герцогиню в её покои. Он не спешил, и в его движениях была та деликатность, с которой обращаются с хрупким фарфором.