Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 14 – Вера Ширай

Герцог гладил моё лицо, убирал с него влажные пряди волос и снова и снова повторял:

— Ты должна бороться, Оливия. Поклянись! — требовал он.

Час выезда приближался. Уже слышались за окнами приглушённые звуки: лошади били копытами о мостовую, оружие звенело в руках солдат.

— Эва! — голос герцога прорезал комнату, заставив бедную девушку вздрогнуть и испуганно всхлипнуть. Всё это время она сидела в углу, не смея ни плакать в голос, ни пошевелиться.

— Придёт лекарь, принесёт зелье. Напоишь им миледи, слышишь? — его голос был коротким, властным. — А завтра... завтра сюда прибудет маг-лекарь. Он должен будет исцелить её любой ценой. Он стиснул зубы, словно в страхе перед тем, что не успеет. — Передай ему, что я лично с ним расплачусь, если потребуется. Любой ценой.

Подойдя ко мне, герцог наклонился и нежно поцеловал меня в лоб. Его рука крепко сжала мою — прощальный, горячий жест, в котором было всё: боль, надежда, любовь.

И он ушёл.

Дверь за ним тихо закрылась. Я думала, что наконец смогу забыться, уйти в глубокий, спасительный сон.

Но стоило мне закрыть глаза, как из соседней ванной комнаты раздались тяжёлые шаги. Из-за перегородки вышел мой муж — лорд Форш.

Его лицо было бледным, перекошенным от напряжения и злобы. В одной руке он держал влажный платок, на лице — ни капли раскаяния.

Он смотрел на меня с холодным презрением.

— Эва, — процедил он сквозь зубы, пугая бедную девушку, которая едва стояла на ногах. — Я крайне недоволен тобой. Ты покрывала прелюбодеяние! Ты позволила этому продолжаться, не сообщив мне о грязной связи миледи и герцога!

— Лорд Форш! — Эва вскинулась, не скрывая слёз и презрения. — Миледи умирает! И вы находите время для жалких упрёков?!

— Вон отсюда! — рявкнул он, махнув рукой, словно отгоняя надоедливую муху. — Я сам позабочусь о своей любимой жене.

Эва бросила на меня полный отчаяния взгляд и вышла, медленно прикрыв за собой дверь.

Я осталась одна с этим человеком. Сил на слова у меня больше не было.

Он подошёл ближе. Его лицо было перекошено ядовитой усмешкой.

— Маг-лекарь, говоришь? — произнёс он ядовито, наклоняясь ко мне так близко, что я чувствовала кислый запах вина на его дыхании. — Как думаешь, успеет ли он?

В его глазах не было заботы. Только злорадство.

— Я тут подумал, Оливия, — продолжал он, прохаживаясь перед постелью, — ведь это было несправедливо, верно? — Король позволил женщине заседать в совете. И сейчас... какая трагедия! Какая удобная трагедия!

Он усмехнулся, наклоняя голову на бок:

— Я решил: теперь я тоже буду говорить, как ты. "Есть опасность. Нет опасности." — Только вот ты мне больше не нужна. Я справлюсь и без тебя. А потом женюсь. Может быть, на леди Лизи? Он прищурился, следя за моей реакцией.

— Видел, как ты избегала эту красотку. Зависть, да, Оливия?

Его слова не причиняли мне никакой боли, только доставляли неудобство, как надоедливая муха. Я лежала молча, цепляясь за жизнь, за надежду, за крошечный шанс на спасение, понимая, что настоящее испытание только начинается.

Я никак не могла ожидать, что мой муж действительно серьезен в своих намерениях. Всё, что происходило, казалось каким-то кошмаром, зыбким сном, из которого вот-вот должен был наступить пробуждение.

Но он спокойно подошёл к тяжёлому сундуку у стены, открыл его скрипучей крышкой, порывшись в вещах, извлёк оттуда кинжал. Лезвие блеснуло в тусклом свете лампы.