Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 33 – Вера Ширай

— Расслабься... и просто лежи. С открытыми глазами. Не сопротивляйся. Тогда всё пройдёт быстро. — наставляла она.

Её лицо было серьёзным, голос — почти ласковым. Как будто она действительно заботилась обо мне. Я вспомнила, как в прошлой жизни, наивная и доверчивая, я приняла её слова за руководство к действию. Как потом, в первую брачную ночь, я дрожала от страха, представляя себе ужас и боль.

И как всё оказалось иначе. Лорд Форш... он смеялся, когда я рассказала ему о наставлениях матери. Он легко и нежно, целовал мои руки и лицо, шепча на ухо слова, от которых кровь начинала быстрее течь по венам. Он не позволил боли коснуться меня. Он разжигал меня своими прикосновениями, шептал о том, какая я красивая, желанная, как он благодарен судьбе за нашу встречу. И когда момент пришёл — я не почувствовала боли. Я не просто пережила это. Я наслаждалась. Теперь, стоя перед мачехой в тусклом свете догоревшей свечи, я знала: её советы ничего не стоили. Они были пусты. Холодны. Механичны. Так могла учить та, которой было все равно.

Я сделала шаг назад, держась за спинку ближайшего кресла.

— Спасибо, матушка, — тихо ответила я, не поднимая глаз. — Я запомню.

Мачеха задержалась у двери, скрестив руки на груди. В тусклом свете свечи её лицо казалось чужим, почти безликим.

— Да, но тебе ещё повезло, — произнесла она, словно невзначай, будто продолжая нашу прерванную беседу. — Выберешь учёного. Его нрав кроткий, более нежный… Селии же понадобится вся её сила, чтобы пережить напор такого человека, как герцог. Я слышала, у него в любовницах были не только вдовы, но и леди из домов удовольствий. Кто знает, каких... вещей он ожидает от жены.

Мачеха сделала паузу, явно наслаждаясь моим молчанием, затем добавила с натянутой нежностью:

— Но тебе, милая, беспокоиться не стоит. Лорд Форш явился к нам на ужин, когда ты плохо себя чувствовала… Он заверил, что за такую знатную невесту, да ещё и с магией, он многое готов отдать. Он пообещал поставить твоё удовольствие и счастье превыше своего. — продолжала она.

Я смотрела на неё, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. Я не хотела с ней спорить, я решила выслушать ее, а в решающий момент поступить так, как просит мое сердце. Но от ее интонации и этих слов внутри меня будто что-то надорвалось. Я ведь на самом деле не знаю, чего герцог ждет от своей жены?

Форш… Повторила я про себя, вспоминая те редкие фрагменты нашей еще счастливой и беззаботной жизни.

Он действительно был таким, как его описывала мачеха, в самом начале наших отношений. Мягким, терпеливым, заботливым. И если начиналось все у нас хорошо, то потом всё прошло иначе, чем внушала мне она. Все закончилось любовницами, побоями и алкогольной зависимостью.

Мачеха, словно удовлетворённая сказанным, улыбнулась тонкой, усталой улыбкой.

— Ты такая счастливая, Оливия, — бросила она напоследок и оставила меня стоять в задумчивости среди холодных теней библиотеки.

* * *

Мы с Селией шагали по каменному проходу, ведущему к сердцу храма. Наши лёгкие платья слегка шуршали, цепляясь о пол, а тусклый свет многочисленных свечей играл на тканях золотыми бликами. Я слышала, как у сестры дрожит дыхание, и сама с трудом сохраняла спокойствие.

Семья расположилась на почетных местах у первого ряда — отец, мачеха, даже дальние родственники. Их лица были обращены к нам, полные гордости, тревоги и нетерпения. Мы же с Селией, в сопровождении монахов, встали на колени перед алтарём.