Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 118 – Анжелика Роуз

Возможно, чудо, а возможно…

Гераська затаился. Я чувствовала его внутреннюю борьбу и сопротивление.

Я дотронулась до сферы, потом — до его шерстки. Легкий разряд прошёл по пальцам, будто я замкнула контур. Колбу я подняла обеими руками, осторожно, по спине побежали мурашки.

Я сделала глоток.

Зелье обожгло горло, и всё вокруг вздрогнуло. В воздухе появились серебристые линии — сотни, тысячи нитей, вибрирующих, извивающихся, как струны огромной арфы.

Они шептали. Пели. Показывали сцены — обрывки прошлого, альтернативные повороты событий, забытые пути.

— Нам туда, — прошептал Гераська. Его голос прозвучал внутри меня, не кошачий, не человеческий — что-то срединное, древнее, как будто сама ткань мира говорила со мной.

Я протянула руку. Нити сомкнулись вокруг ладони, затрепетали, и одна — сияющая, тёплая, цвета утреннего солнца — откликнулась.

Вспышка. Мир вокруг потемнел. Потом — свет.

Я стояла в клинике «Вечная жизнь», в тот самый день, когда мама подписывала документы.

Её лицо светилось надеждой. Она ещё не знала, чем это для неё обернётся…

Мама сидела за столом, немного бледная, сжав губы в тонкую линию. В её руках было механическое перо, она собиралась подписать документ. Тот самый.

Контракт, который всё изменил. Тот, после которого она стала не совсем собой — жертвой магии, заключённой в тело ребёнка, который продолжал «молодеть», следуя к своему неминуемому концу.

Я метнулась вперёд.

— Мама! Не делай этого! Прошу!

Но она не подняла головы. Не дрогнула. Никак не отреагировала. Даже не моргнула.

Она была в другом мире, так же, как я теперь была не в своём.

— Мама, пожалуйста...

Я опустилась на колени рядом, в отчаянии прижавшись к её колену. Холодный воздух, нереальность происходящего — всё это било по сознанию, как ледяная вода. Но мама не реагировала.

Гераська появился рядом, тихо, как тень. Он сразу понял, что она нас не видит. Он потёрся о её руку, заглянул в глаза, громко и протяжно мяукнул. Ничего. Пустота.

Она подняла ручку. Сделала вдох. Подвела её к документу.

Нет.

Нет!

Мир трещал по швам. Воздух рвался, как тонкая плёнка, а время бешено пыталось затянуть нас обратно в свою изломанную траекторию.

Действие зелья скоро закончится, и у меня не останется сил оставаться в этой реальности.

Я была в отчаянии. Всё рассыпалось. Реальность не выдерживала. Пространство дрожало, готовое выбросить нас обоих в пустоту.

Но тут, словно просочившись сквозь щели времени, рядом появилась моя розовая сфера. Она не просто возникла — вспыхнула, как сердце, как всплеск желания изменить всё. Её свет был мягким, но безумно ярким, и с каждым её пульсом я чувствовала, как всё внутри меня меняется.

Гераська взмахнул крыльями и замер, его глаза расширились, и я увидела, как его магия — светлая, плотная, как дым, — вытягивается наружу и вплетается в свет сферы.

И я — я чувствовала, как вся моя суть откликается. Всё, чем я была, кем я стала.

Силы соединялись.

Моя, Гераськи, и сферы. Мы больше не были чем-то отдельным. Это был не просто союз. Это было переплетение, как три потока, слившиеся в одну реку.

Картинка задрожала.

Как будто сама ткань времени позволила мне выдернуть одно движение из реальности. Я вложила в это всё, что у меня было — волю, гнев, любовь, отчаяние.

Я сделала невозможное!

Ручка вылетела из её пальцев и с глухим стуком ударилась о кафель.