Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 67 – Анжелика Роуз

В его словах я услышала приговор. Комиссия – это было серьёзно. Старейшие маги славились своим консерватизмом и подозрительностью ко всему новому и необычному. Если они решат, что Гераська – не просто фамильяр, а нечто большее, нечто потенциально опасное...

— Когда состоится это... слушание? — спросила я, успокаивающе поглаживая Гераську, чьи крылья постепенно складывались, а свечение угасало. Под моими пальцами я чувствовала его напряжение – маленькое тельце было натянуто как струна.

— Через три дня, на закате, в Зале Суждений. До тех пор я постараюсь держать вас и вашего... питомца в поле своего пристального внимания, — он выпрямился, снова становясь тем строгим, отстранённым ректором, которого знала вся Академия. — Вы свободны, мисс Фаэрис. И помните — в стенах Академии у каждого действия есть последствия. У каждого выбора — своя цена.

Рассветное солнце, бледное и нерешительное, едва пробивалось сквозь свинцовые тучи, нависшие над Академией, окрашивая древние стены в призрачно-серый цвет.

Утренний туман стелился по земле, обволакивая основания башен, словно пытаясь поглотить их целиком. Я торопливо шла по пустынным коридорам, а мои шаги эхом отдавались от каменных стен, нарушая зловещую тишину этого часа.

Гераська, свернувшийся калачиком в моей сумке, тихо посапывал, изредка вздрагивая и выпуская маленькие серебристые искры из-под плотно прижатых крылышек. Его мордочка подёргивалась, словно он пытался убежать от кого-то в своих снах.

Итак, времени у меня было мало. Как и информации. До комиссии оставалось три дня.

Впереди показался массивный арочный проход, ведущий в западное крыло. Створки тяжёлых дверей были украшены искусной резьбой, изображавшей сцены из древних магических войн — напоминание о цене, которую порой приходится платить за знания.

Библиотека Академии располагалась в самом старом крыле здания — массивном каменном строении, древнем настолько, что никто уже не помнил имён его создателей.

Узкие окна-бойницы, похожие на прищуренные глаза, пропускали внутрь скупые лучи света, а каменные горгульи, застывшие в извечном оцепенении, наблюдали за всеми, кто осмеливался приблизиться к этому хранилищу знаний. Их оскаленные морды, иссечённые ветрами и дождями столетий, казалось, предупреждали: не всякое знание предназначено для смертных умов.

Я остановилась перед дверями, украшенными бронзовыми рунами защиты, поблёскивающими в полумраке, словно живые. Магические символы образовывали сложную вязь, пульсирующую едва заметным голубоватым светом — барьер, непреодолимый для обычных студентов.

Я провела рукой по воздуху в нескольких сантиметрах от двери, чувствуя покалывание защитных чар на кончиках пальцев.

Обычное заклинание доступа здесь не сработало бы — для этого требовалось специальное разрешение от хранителя библиотеки. Разрешение, которого у меня, разумеется, не было.

Но у меня было нечто другое.

Сделав глубокий вдох, я сосредоточилась, погружаясь в себя, находя ту странную часть своей сущности, которая проявилась недавно — мою способность к текучести. Ощущение было похожим на погружение в прохладную воду, когда границы тела становятся размытыми, а плоть — податливой, как жидкость.

Моя кожа начала мерцать, становясь полупрозрачной. Я чувствовала, как молекулы моего тела ослабляют связи между собой, превращая плоть в нечто среднее между жидкостью и газом.