Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 77 – Анжелика Роуз

Катарина всё чаще находила причины проводить время со мной наедине — совместные проекты, дополнительные занятия, прогулки по парку. Она говорила о Тайре с сочувствием, спрашивала о ней с заботой. Казалось, она искренне переживает за подругу.

— Тайре нужно пространство, — говорила она. — Мы только напоминаем ей о том, чего она лишилась.

И я... я позволил этому случиться. Позволил Тайре отдалиться, слишком боясь причинить ей больше боли.

Позволил Катарине занять всё больше места в моей жизни, убеждая себя, что это временно, что скоро всё вернётся на круги своя.

Я знал, что Катарина испытывает ко мне чувства большие, чем просто дружеские. Замечал, как она смотрит на меня, когда думает, что я не вижу. Как её прикосновения задерживаются чуть дольше, чем нужно. Как она находит любой повод, чтобы быть рядом.

Но я давал ей понять, что между нами ничего не может быть. Что моё сердце принадлежит Тайре, что всегда будет так.

А потом настал момент Х.

Весенний бал.

Всё начиналось так хорошо. Тайра была так прекрасна в своём платье цвета морской волны. И даже вроде была в хорошем настроении — улыбалась, шутила.

Мне казалось, я вижу проблески той Тайры, которую знал раньше, той, что умела наслаждаться моментом, той, что любила всей душой. Мы танцевали, и я на мгновение подумал, что всё налаживается. Что чёрная полоса заканчивается, что мы можем начать заново.

Но стоило мне на мгновение отвлечься, как я потерял её из виду. Её нигде не было — ни в главном зале, ни в фойе, ни в комнатах отдыха. Я начал беспокоиться, искать её всё более настойчиво, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее от необъяснимой тревоги.

Плохое предчувствие…

Пошёл искать в сад — Тайра всегда любила свежий воздух, особенно когда становилось душно от танцев и слишком многолюдно.

Как вдруг в сквере заметил знакомую фигуру. Но когда я приблизился, это оказалась Катарина. Она стояла у входа в глубину сада, странно неподвижная в своём серебристом платье — словно статуя, словно страж.

Её лицо. Что-то в нём было такое, словно она испугалась. Словно я застал её за чем-то, чего не должен был видеть. А может, наоборот — она увидела то, чего я не должен был увидеть.

— Не ходи туда, не надо, — сказала она.

А дальше, как во сне. В глубине сада я увидел. Их. Тайра и какой-то старшекурсник. Они делали такое… Вернее, даже, она делала такое, что даже со мной не позволяла.

И меня накрыло. Боль, ярость, непонимание — всё смешалось в один клубок, который взорвался во мне, выплеснулся наружу в виде заклинания, которого я даже не помнил. Помню только удивлённое лицо старшекурсника, его неуклюжую попытку защититься. А потом кровь. Тайра кричала что-то, оттаскивала меня, плакала.

Что было дальше…

Всё в тумане. Помню только, как сидел на скамейке оцепеневший, опустошённый. Как Катарина появилась рядом, опустилась на колени передо мной, прижала ткань к моему лицу.

А потом, когда она оттирала кровь с моего лица, она поцеловала меня — внезапно, страстно, настойчиво.

И вместо того чтобы отстраниться, я ответил. Потому что было одиноко, было больно.

Потому что Тайра, казалось, больше не нуждалась во мне.

Потому что Катарина была рядом, тёплая и живая, в то время как Тайра...

Видимо, она решила поставить точку в наших отношениях. Таким вот жестоким, безжалостным способом.