Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 75 – Анжелика Роуз

Она изменилась... Я провел по её щеке, не в силах остановить этот жест, что вырвался откуда-то из глубины души. Мои пальцы помнили эту кожу лучше, чем я сам — такую гладкую, но сейчас бледную, слишком бледную. Тревога кольнула меня под рёбрами острой иглой, распространяя холод по всему телу.

Сейчас она больше напоминала ту Тайру, с которой я встречался. До всего, что произошло между нами. До слов, брошенных в гневе и отчаянии, слов, которые нельзя забрать назад. До решений, принятых в гордости и страхе, решений, изменивших наши судьбы, разведших нас по разным дорогам, когда мы должны были идти одной.

И ещё она наконец-то получила воплощение. Теперь у неё есть фамильяр, хоть и очень странный, но… В этом вся Тайра!

Никогда не делать как все, всегда искать собственный путь, даже если он ведёт через терновник. Она получила то, что считала навсегда потерянным, то, о чём мечтала больше всего на свете. И я не мог не радоваться за неё, даже если эта радость смешивалась с горечью собственных потерь.

Когда я отнёс её в свой кабинет и аккуратно положил на кушетку, мне казалось, будто время свернулось в петлю.

Её фамильяр не отставал ни на шаг. Его янтарные глаза — два тлеющих уголька — не отрывались от моих рук, когда я поправлял подушку под её головой.

Защитник. Тот, кто появился в её жизни вместо меня, кто теперь делает то, что я должен был делать — оберегать её.

— Я не причиню ей вреда, — сказал я, чувствуя себя нелепо и одновременно абсолютно правильно.

Потому что он понимал. Потому что нам обоим была дорога девушка, лежащая на кушетке.

Кот моргнул, словно принимая мои слова к сведению, но не собираясь им безоговорочно верить.

И я не мог его винить — моё прошлое не заслуживало доверия. Мои поступки говорили громче любых слов, и эти поступки причинили боль той, кого мы оба хотели защитить.

Пока она лежала без сознания, у меня было время вспомнить. Вспомнить "до" и "после". Вспомнить всё, о чём я заставлял себя не думать последний год, что запирал в самом дальнем уголке души под замком из гордости и вины.

Мы были первокурсниками, трое неразлучных друзей.

Я, Тайра и Катарина.

Мы клялись в вечной дружбе под звёздами, разделяли тайны шёпотом в библиотеке, защищали друг друга перед профессорами. Мы были молоды, наивны и полны такой безграничной веры в будущее, что сейчас от этих воспоминаний щемит сердце.

Академия встретила нас древними стенами, запахом пыльных фолиантов и волнением, от которого перехватывало дыхание. Первый день, первые заклинания, первое ощущение принадлежности к чему-то большему, чем ты сам.

Мы ходили по коридорам, задыхаясь от восторга, касались пальцами резных перил, впитывали каждое слово профессоров, как губка — воду. И каждый вечер делились впечатлениями, сидя в тайном уголке сада, где деревья укрывали нас от посторонних глаз.

Катарина была самой серьезной из нас. Она всегда приходила на занятия за полчаса, записывала каждое слово профессоров и зачитывала нам конспекты, когда мы пропускали занятия из-за наших маленьких приключений. Её светлые волосы всегда были идеально уложены, форма выглажена, а в глазах светилась решимость, которая иногда пугала нас.

Тайра была её противоположностью — вихрь рыжих волос и идей, вечно опаздывающая, постоянно задающая вопросы, на которые профессора не могли ответить. Она приходила на занятия с листами, исписанными собственными теориями, и ничто не могло успокоить её жажду знаний.