Книга Спасение Веракко, страница 122 – Виктория Эвелин

Каждую секунду каждого дня, пока я живу. Он сделал шаг к ней, пытаясь понять, что сказать. Она уже так насторожена к нему и опасается отношений в целом. Хочет ли она услышать правду?

— Я бы пошел за тобой куда угодно, мивасси. Если твоё лицо будет единственным, которое я увижу до конца жизни, я умру счастливым.

Её подбородок задрожал, и она шмыгнула носом.

— Что произойдет, если ты нарушишь свой контракт, но не покажешь свои отметки?

— В конце концов, когда я их покажу, нам будет разрешено быть вместе как паре, но иначе мне никогда не разрешат снова жениться. И меня вышлют. На годы. Если законы не изменятся, тебе придется выходить замуж каждый год, пока меня нет.

Горло его сжалось. Не видеть ее годами? Знать, что ее заставляют выйти замуж минимум за двух других мужчин, и быть бессильным что-то сделать? Что, если он вернется и увидит, что она влюбилась в кого-то другого? Или хуже… пропала. — Она указала ему на что-то, о чем он еще не думал. Лили не обязана оставаться на Клекании после окончания своего года. — Уедет ли она?

— Если это то, что тебе нужно, я сделаю это.

Ее лицо смягчилось. Она скрестила руки на талии.

— Ты бы сделал это для меня? Даже если мог бы заставить меня быть с тобой, просто раскрыв свои отметки?

Веракко издал резкий грубый смех.

— Я думал об этом. Я веду спор с собой каждые несколько минут по этому поводу. Это противоестественно для меня сдерживаться. Не так должно происходить. Пары всегда чувствовали притяжение одинаково. Нет сомнений. — Он сократил расстояние между ними, радуясь, что она не отстранилась, и положил руки ей на плечи. — Каждая часть меня знает, что ты моя. Но я хочу получить всю тебя, и я знаю, что если я заставлю тебя, часть тебя всегда будет презирать меня.

— И если я соглашусь быть с тобой, не будет возврата? Даже если мы станем несчастными?

— Никогда, — сказал он искренне. — Я едва сдерживаюсь от того, чтобы подойти к тебе прямо сейчас. Если ты скажешь, что будешь моей, это будет конец для меня. Я больше никогда не смогу тебя отпустить. Но я сделаю все возможное, чтобы ты никогда не стала несчастливой.

— И у меня только две недели, чтобы решить, — прошептала она сама себе.

— Я должен жениться через две недели, но лучше, если мы не будем жить вместе, после того как моя мать объявит о твоем существовании городу. Если я увижу других мужчин, пытающихся ухаживать за тобой, я… — Веракко опустил руки, боясь, что может случайно сжать ее слишком сильно при этой мысли. — Для всех будет лучше, если я этого не увижу.

Лили смотрела на землю и молчала. Ее брови были нахмурены, а она кусала губу — привычка, которая возникала, когда она думала о чем-то серьезно. Но на ее лице было и такое страдательное сомнение. Он поднял ее подбородок, чтобы она взглянула ему в глаза, и грудь его сжалась. Она выпила эликсир в медпункте, но выглядела более уставшей, чем когда-либо.

— Почему бы мне не проводить тебя в твою комнату, чтобы ты отдохнула?

Лили вздохнула.

— Думаю, я скоро не усну.

Веракко рискнул и убрал ее длинные волосы с лица, а затем коснулся ее щеки. В груди у него заурчало, когда она закрыла глаза от этого прикосновения.

— Я могу использовать на тебе свою силу. Позволь мне помочь. Я могу помочь тебе заснуть.

— Веракко, я… — она начала возражать, но потом опустила лицо и простонала. — На самом деле, это не такая уж плохая идея.