Книга Хрущевка княжны Соколовской 2, страница 27 – Полина Змееяд

Тарковский опустил оружие и нажал на курок. Оно щелкнуло вхолостую, и я с облегчением выдохнула, осознав, что моментальная смерть мне не грозила. А в следующий миг уже ощутила, как меня охватывает злость.

– Разве вы не могли бы просто спросить? Между прочим вы не первый, кто догадался, что Марго немного изменилась, – я скрестила руки на груди и оглядела Тарковского с показным презрением.

– Я признаю, что эта мера, – князь красноречиво покосился на оружие в руке, – слишком жесткая и прошу прощения. Но вы искусны в светской беседе и в обычном разговоре водили бы меня вокруг ответа, так и не дав его.

Тоже верно, но черт возьми, это не повод наставлять на меня пистолет!

– Значит, вы не Марго, но решили, что имеете право вмешиваться в ее дела, – продолжил Тарковский, хотя я даже не успела толком успокоиться. – И понятия не имеете, во что ввязываетесь. Продолжая копаться в прошлом, вы поставите под угрозу и себя, и сестер.

– После того, что вы сказали и сделали, я просто обязана все выяснить, – я вздернула подбородок, давая этому наглецу понять, что он меня не переубедит. – Впрочем, сами виноваты. Если вам так дороги эти тайны, могли бы повести себя как нормальный мужчина: проявить симпатию, убедить меня в искренней любви и предложить брак в менее напряженной обстановке.

– Не вы ли сами отвергли мои попытки? К тому же я запомнил, что вы предпочитаете честные сделки, и признаться, не слишком хотел вас обманывать, – парировал князь, убирая пистолет в ящик стола.

– О да, угрозы – это гораздо честнее, благодарю, – улыбнулась я.

Страх и злоба постепенно уходили, оставляя место язвительной насмешке.

– Пока не за что, – не менее ядовито улыбнулся Тарковский в ответ. – Мое предложение пока останется в силе. Если передумаете – я к вашим услугам.

Он подхватил со стола книги и передал их Настасье, которая, кстати, очень ловко исчезла на время нашего приватного разговора. Похоже, эта женщина куда интереснее, чем можно подумать при поверхностном знакомстве.

– Отправь в квартиру Маргариты Алексеевны, – распорядился он, и мы как ни в чем не бывало вернулись в гостиную.

Еще около часа я героически выдерживала общение со словоохотливой княгиней и даже умудрялась улыбаться Владиславу с достаточной вежливостью. Но как только такси умчало нас от особняка, почувствовала, что с плеч будто сваливается гора.

Однако поводов для беспокойства стало гораздо больше: теперь еще один человек знает, что я не совсем Маргарита. И как он распорядится этим знанием, я даже представить не могу. Интересно, по каким признакам он понял, что прежней княжны Соколовской больше нет? Может, это из-за статей в газеты? Или из-за моих отказов? Впрочем, мало ли мелочей, которые знают друг о друге люди, работающие вместе. А это значит, что странности могли замечать и другие, и я понятия не имею, сколько еще знакомых Маргариты сделали те же выводы, что и Владислав.

Ощущение удавки на горле усиливалось, так что я попыталась выбросить тревожные мысли из головы, пока не начался очередной приступ. Но беспокойство взметнулось в душе с новой силой, когда у двери в квартиру я заметила мальчишку в характерной синей одежде, который крутился на лестничной площадке и сжимал в руках конверт.

– От Константина Георгиевича, – отчитался он, протягивая мне письмо.