Книга Хрущевка княжны Соколовской 2, страница 30 – Полина Змееяд

Когда мальчишка-посыльный унесся вниз по улице на белом велосипеде, сверкая синим платком, я проводила его взглядом, стараясь не думать об ощущении удавки, которая как будто все теснее сжимается на горле.

Ответ Яринского настиг меня вечером, когда я выходила из здания университета. Даже не оборачиваясь, я почувствовала внимательный взгляд Тарковского, который шел следом за мной, но он тут же свернул куда-то в сторону парковки. Разумеется я не стала провожать его взглядом – много чести.

Письмо решила не открывать. Сегодня я обещала Марине, что загляну в тот дом творчества молодежи, где она репетирует. Меня и еще нескольких членов семей других участников оркестра пригласили, чтобы обкатать на нас новую программу. Марина назвала это «премьерным концертом», и я конечно же не смогла ей отказать. А Яринский подождёт, пока у меня появится время читать всякий бред от него.

Первое время непрочитанное письмо жгло карман, но войдя в здание, наполненное звуками шагов, музыки, тихими разговорами и смехом молодых людей и девушек, я почти сразу забыла о глупом клочке бумаги. Поднявшись на второй этаж, быстро отыскала просторный зал, где в несколько рядов стояли потрепанные жизнью стулья. Марину заметила за роялем, она что-то очень эмоционально, но тихо обсуждала с Павлом Ртищевым – тем самым юношей, который выручил ее и меня на прошлом концерте, не позволив Снежину устроить скандал.

Молодой человек что-то говорил, иногда отбрасывая со лба черные волосы. Марина слушала, поджав губы, иногда кивала, иногда качала головой и что-то показывала на клавиатуре рояля, не касаясь ее, а только проводя пальцами над инструментом.

– Вижу, и средняя из княжом обрастает сомнительными связями. Будто мало вам самой знакомства с Краузе, а вашей младшей – общества Александра Морозова, – знакомый голос слева почему-то даже не удивил.

Я покосилась на Петра Ермакова, даже не пытаясь скрыть досады оттого, что встретилась с ним.

– И вам добрый вечер, – процедила сквозь зубы, давая понять, что его комментарии меня не интересуют. – Вы инспектируете не только проявления магии, но и нравственность дочерей княжеских родов?

– Небо упаси! – всплеснул руками Петр в притворном испуге. – Мне лишь небезразлично, в какой компании вращается моя дочь.

Точно не обычный чиновник от министерства. Может, бывший милиционер? Сыщик или следователь? Попробую у Краузе завтра спросить, кто этот Петр Ермаков вообще такой.

– Почему вы считаете, что внук барона фон Фреймана – сомнительная компания для моей сестры? – пошла ва-банк я, подозревая, что Ермаков знает что-то, о чем большинству других посетителей неизвестно.

– В последнее время Ртищевы в немилости в круге, – тихо ответил чиновник, поглядывая на Павла задумчиво. – Насколько мне известно, именно из-за выходок наследника. Так что рекомендую вам и вашей сестре проявить умеренную осторожность.

«В круге»… Он сказал это так, будто я должна знать, что за круг такой и кто в него входит. Что-то вроде неофициального – а может и официального, черт его знает – сборища дворян, которые следят за делами в городе? Если так, то любопытно, на самом ли деле они влиятельны, или это просто кучка стариков, которые цепляются за остатки ускользающего сквозь пальцы влияния?

Надо бы выяснить, но если спрошу на прямую у Ермакова, он наверняка сочтет это подозрительным. Я как дочь княжеского рода наверняка должна знать про этот круг и сама.