Книга Хрущевка княжны Соколовской 2, страница 37 – Полина Змееяд

Я усмехнулась и небрежно вернула газету на стол Владислава. Если ему нравится читать такого рода издания, разве я могу запретить?

– Будете оспаривать? – князь вопросительно изогнул бровь, кажется, несколько удивленный моим спокойствием.

– Не хватало еще спорить с дураками, – отмахнулась я и вернулась к рабочему месту.

На этом вопрос оказался исчерпан. Вернее, так я думала до тех пор, пока на обеде не получила очередную записку от Константина Георгиевича.

Перечитала ее несколько раз, пока пила чай и ловила на себе любопытные взгляды студентов. Похоже, слухи расползлись уже по всему университету и особенно внимательно за мной следили именно здесь. Кажется, все вокруг ждали, что я вот-вот сорвусь с места и побегу в сторону уборной. Что за глупость?

Яринский в письме уже откровенно угрожал, но прикрывал истинные намерения беспокойством о моем здоровье. Сокрушался о «гнусных журналистах», которые так извратили факты, и предлагал мне отказаться от визита к графу Панину. Однако за этим предложением крылся явный намек: если я не составлю ему компанию и на этот раз, следующая статья обо мне будет уже куда менее безобидной. Похоже, в конце концов этот наглый банкир решит настолько испортить мою репутацию, чтобы у меня и вовсе не осталось выбора.

Перечитав записку в очередной раз и убедившись, что вено поняла все скрытые в ней намеки, я отложила лист бумаги и прикрыла глаза. Именно сегодня, после ночи тяжелого сна, под серым осенним небом, мне впервые по-настоящему захотелось сбежать. Сменить имя, покинуть город, забрав с собой только диплом и знания, полученные здесь за пару месяцев. Не слышать больше в свой адрес это идиотское и совершенно бесполезное «княжна», и просто жить, отказавшись от обязанности расплачиваться с кучей долгов – моральных и материальных – которые даже не я сделала.

Наверное, так бы и поступила в порыве апатии, если бы не мысль о сестрах. Девочкам нужен не только защитник и не просто старшая сестра-квочка, которая вместо матери удачно выдаст их замуж. Им нужен кто-то, кто научит их рассчитывать и на себя в том числе. Я им нужна: как человек, а не как исполнитель чужой работы.

– Прошу прощения, княжна, с вами все в порядке? – я даже не вздрогнула, услышав голос Тарковского. Настолько привыкла, что даже странно.

Посмотрела на него, но не ответила: лгать не хотелось, отвечать правду и вовсе опасно.

– Не доверяете, – князь с пониманием улыбнулся и без приглашения уселся за стол.

– Вы бы тоже не доверяли человеку, который пару дней назад угрожал вам, – выдохнула я, переводя тему в безопасное русло шутки.

– Прошу вас, пистолет был не заряжен. Я бы не посмел всерьез угрожать женщине, – поморщился Тарковский.

Тем временем внимание студентов и тех немногих преподавателей, которые предпочитали обедать в общей столовой, все сильнее сосредотачивалось на нас.

– Вам бы тут не задерживаться. Я не против обменяться с вами еще парочкой колких реплик, но если мы будем беседовать слишком долго, история о моей беременности может обрасти новыми подробностями, – я указала взглядом на стайку старшекурсниц, которые переводили оскорбленный взгляд с меня на князя и обратно.

Владислав засмеялся, его тихи и глубокий голос заставил меня невольно улыбнуться в ответ. Умеет же быть приятным собеседником, если захочет!