Книга Выброшенная жена для генерала дракона, страница 62 – Кристина Юраш

Кажется, Гарт сам не понял, что случилось. Он прижал руку к щеке, посмотрел на отпечаток собственной крови, а потом на Аса.

— Надо обработать! — строго произнесла я, хватая с витрины антисептик и заживляющее. Руки дрожали — не от страха, а от осознания. Это не совпадение.

— Не надо, — тряхнул волосами Гард, — само пройдёт!

— Нет! — возмутилась я. — Не пройдёт!

Я приложила ватку к щеке Аса — он не шевельнулся.

Только глаза — серые, почти прозрачные — смотрели на меня, как будто спрашивали: «Ты видишь?»

Я обернулась.

Гарт, который уже собирался уйти, вдруг замер. Прижал ладонь к щеке. Посмотрел на кровь на пальцах. Потом — на Аса.

В его глазах мелькнуло нечто новое — не ярость, не насмешка. Ужас.

— Что-то у меня защипало, — послышался голос Гарта. — Наверное, это какая-то инфекция.

Я не стала ждать. Подошла к нему. Приложила ватку. Он не отстранился. Стоял, как в первый раз в жизни, когда кто-то коснулся его не для того, чтобы исцелить.

«Значит, рана на одном — боль на другом. И если один умрёт… другой тоже?».

Эта мысль ударила меня как молния. Я не сказала этого вслух.

Но Гарт — он понял.

Я видела это в том, как он стиснул зубы.

Он знал. И ему было страшно.

— Марта, — обратилась я к аптекарше, которая посмеивалась в углу. — Когда выйдет номер газеты с оправдательной статьёй — прилепи его на стекло двери так, чтобы его видела с улицы каждая собака!

— Поехали домой, — послышался голос Аса.

Я стала собираться. Сложив записи Артура на место, я проверила флаконы с зельями, а потом направилась к карете.

В голове снова вертелась мысль о том, что можно попробовать вызвать призрака Артура и поговорить с ним. Но возможно ли это? Я читала в газете однажды, что это возможно. Была несколько месяцев назад статья, где призрак мужа задушил неверную жену на глазах изумлённого мага.

Ас и Гард сидели напротив меня. Я подняла глаза на их одинаковые лица, но разные выражения.

В карете царила тишина. Только стук колёс да дыхание двух мужчин, которые были одним человеком.

Я смотрела на них — на одинаковые черты, на разные выражения. Ас — как статуя, застывшая в льду. Гарт — как пламя, которое вот-вот сожжёт себя.

«А если… если это не проклятие?» — шептало внутри меня. «А если это… свобода?»

Ведь Ас всегда был в клетке. Гарт всегда был в огне. А теперь? Теперь они — свободны. Отдельно.

Но…

«Если один умрёт — умрёт и другой».

И тогда…

Кто останется?

Генерал? Чудовище?

Или… никто?

Я закрыла глаза.

«Может, я не должна их спасать? Может, я должна позволить им быть теми, кем они стали?»

Но тут же всплыло лицо Марты. Аптека. Люди, которые верили в мои зелья.

«Нет. Я не могу. Я не оставлю их. Ни одного. Никогда».

Потому что я — не судья. Я — аптекарь.

А аптекарь не выбирает, кому жить, а кому умереть.

Он просто… лечит.

Карета подкатила к особняку Моравиа в тишине, нарушаемой лишь мерным стуком копыт по мокрой брусчатке и шелестом дождя в листве. Внутри — ни слова. Только напряжённое дыхание троих, будто каждый боялся, что выдохнется первым.

Я сидела между ними — между льдом и пламенем. Ас молчал, отвернувшись к окну, его профиль резал свет, как клинок. Гарт, напротив, смотрел на меня — не насмешливо, не вызывающе, а с той странной, почти болезненной настороженностью, будто знал: стоит мне сказать не то слово — и между ними вспыхнет война.